У ног каждой опоры-статуи стоял жрец Амона.
— Вглядись в них, сын мой, — сказала ему Яххотеп, — и укажи того, кто может исполнять обязанности верховного жреца.
— В чем они состоят?
— Верховный жрец служит незримому. Он ежедневно исполняет священные ритуалы, дабы умилостивить богов и обеспечить их пребывание на земле.
Яхмос внимательно и вопрошающе смотрел в глаза жрецов.
— Я выбираю этого, — уверенно произнес он, не отрывая взгляда от Джехути.
Помощник усопшего верховного жреца склонился в земном поклоне перед Яххотеп.
— Простите мою суетность, госпожа. Я стану слугою Джехути и буду исполнять все, что он мне поручит.
Супруга бога совершила обряд посвящения, вручив Джехути священный жезл и надев ему на средний палец правой руки золотое кольцо. Затем она взяла Яхмоса за руку и повела его в восточную часть храма.
Перед святилищем бога Амона на алтаре лежал сияющий меч, которым сражались Секненра и Камос.
— Двери святилища Амона сами распахнутся в тот день, когда мы навсегда победим гиксосов, — напомнила сыну Яххотеп. — Но прежде прольется немало крови и слез, и этому мечу придется много потрудиться. Ты можешь поднять его, Яхмос?
Наследник приблизился к алтарю, притронулся к рукояти и провел рукой по лезвию.
— Меч Амона слишком тяжел для меня. Но в тот день, когда я смогу его поднять, я смогу и разить этим мечом.
— Тебе десять лет, ты лишился отца и старшего брата. Они погибли, освобождая Египет. Они были мужественны, но путь к победе еще долог. Готов ли ты к борьбе, которая может отнять у тебя жизнь?
— Жизнь раба страшнее смерти.
— Египта не существует без фараона, Яхмос. Боги избрали тебя, сын мой, и ты подтвердил свою избранность. До тех пор, пока ты не сможешь царствовать самостоятельно, я буду тебе помогать.
— Почему ты сама не хочешь стать фараоном, мама? Мне никогда не сравниться с тобой мудростью.
— Когда я исполню свой долг и Египет освободится от чужеземного ига, во главе царства должен встать молодой и могучий фараон, хранитель Маат. Божественная Истина и Закон будут пребывать в твоем сердце.
Яххотеп с сыном подошли к верховному жрецу Джехути.
— Подготовь его к обряду коронации, — приказала она.
В тот самый миг, когда Яххотеп произнесла эти слова, правитель Апопи, отдыхавший в своей опочивальне, скорчился от боли. У него свело ноги, челюсти, перехватило горло, он начал задыхаться.
— На земле не будет другого фараона, кроме меня, — пробормотал он, не сомневаясь, что его бычье упорство преодолеет все.
Схватив кинжал с золотой рукоятью, украшенной серебряным лотосом, он вонзил его бронзовый клинок в пальму, нарисованную на стене художником-критянином.