Красавец Минос направлялся в свои покои, когда Има остановила его.
— Вы уже завершили свое замечательное творение? — осведомилась она с обольстительной улыбкой.
— Решить это может только владыка.
— Все, Минос, только и говорят, что о вас и вашем необыкновенном таланте. Мне бы очень хотелось познакомиться с вами поближе.
— Все мое время посвящено работе, госпожа Има.
Она игриво прижалась к нему бедром.
— Нужно уметь и отдыхать. Думаю, вы не станете спорить? Я чувствую, вы заслуживаете любви, и не одной, а многих женщин!
Критянин, притиснутый в узком коридоре пухлой беловолосой Имой, не знал, как отделаться от нее.
— Не приближайся к Миносу! — потребовал властный голос.
Минос увидел Ветреницу. Однако Има ничуть не смутилась.
— А это наша красавица-царевна! Стало быть, молва не врет? Ты еще от него не устала?
Ветреница отвесила Име звонкую пощечину, и та заскулила, как маленькая собачонка.
— Отправляйся к мужу и только попробуй еще раз положить глаз на Миноса — выцарапаю оба!
Супруга владыки Танаи не выносила дневного света и не терпела ночной тьмы. Она приказала поставить вокруг своего ложа дюжину светильников, их мягкий свет успокаивал ее. За толстыми занавесями, не пропускавшими ни одного солнечного луча, она чувствовала себя в безопасности. Никогда больше не отважится она взглянуть на каналы, которыми воспользовались египтяне, пытаясь взять приступом столицу гиксосов Аварис.
Каждый вечер госпожа Танаи принимала снотворный порошок, сделанный из лепестков лотоса, надеясь не проснуться от кошмара, пугавшего ее до безумия: она видела женщину неземной красоты, которая огненным взглядом рассеивала войско Апопи, разрушала крепость, уничтожала верховного владыку, а его супругу превращала в рабыню, обязанную целовать руки и ноги своих служанок.
Просыпаясь вся в поту, Танаи кричала от ужаса.
— Госпожа, — услышала она голос своей служанки, — вас желает видеть супруга главного казначея Има.
— Моя добрая, ласковая подруга. Пусть войдет.
Супруга Хамуди склонилась в низком поклоне перед толстухой, обложенной подушками. Жена верховного владыки была самой уродливой женщиной на свете и, несмотря на множество притираний, которыми она уснащала свою жирную кожу, не могла избавиться от неприятного запаха.
Однако Има нуждалась в дружбе этой женщины. Пусть с некоторых пор госпожа Танаи не покидала своей опочивальни, но влияние ее было велико, и Има намеревалась им воспользоваться.
— Как вы сегодня себя чувствуете, госпожа? — спросила она елейным голосом.
— К сожалению, все так же плохо. Я чувствую, мне уже больше не подняться.