.
Что же касается астрономических познаний «новых хронологов», то в эпитетах профессиональные астрономы, прямо скажем, не стесняются: «букет астрономических нелепостей», «несуразности», «"знатоки "», «такое заявление в области астрономии, перенесенное в математику, эквивалентно, скажем, утверждению, что длина стороны в прямоугольном треугольнике, где известны две другие, может быть получена только по теореме Пифагора и измерению линейкой не поддастся», «ничем не подкрепляемая вольность авторов», «абсурдность "новой исторической хронологии"», «нелепость получаемого ими результата» и т. д., и т. п. Но наиболее показательно, пожалуй, следующее сравнение:
«Когда…читаешь такие пассажи, как"…южная область неба справа от Млечного Пути, расположенная за Зодиаком"[493], то так и хочется…вспомнить письмо профессора Тарантоги, адресованное звездному навигатору Ийону Тихому — популярному герою Станислава Лема: "Дорогой коллега…поскольку тамошние звезды не имеют названий, сообщаю Вам ориентиры: летите прямо, за голубым солнцем сверните налево, за следующим, оранжевым, направо; там будут четыре планеты, — встретимся на третьей, если считать слева"»[494].
К этому, вероятно, вряд ли что-то можно прибавить.
Главное: астрономы, анализировавшие многочисленные астрономические трактаты «нетрадиционных хронологов»[495], единодушны в своем выводе о том, что «новый метод» датировок полностью непригоден для решения задачи независимого определения времени составления каталога Птолемея, Другими словами, мощного астрономического фундамента, якобы созданного А. Т. Фоменко и его товарищами для обоснования «новой хронологии», попросту не существует. Так что историки могут спать спокойно.
«ГЕОМЕТРИЧЕСКАЯ» СТАТИСТИКА
А. Т. Фоменко неоднократно утверждал, что в основе его работы по «новой хронологии» лежит статистический метод. Поэтому особый интерес представляет, конечно, математический аппарат, которым пользуются он и его соавторы. Как ни странно, но точностью представители точных наук, по крайней мере в своих гуманитарных трактатах, читателей не балуют.
Так, например, оказывается, что в «Повести временных лет» основное внимание уделено вовсе не Руси, а Греции. Видимо, речь идет о дурно понятой фразе А. А. Шахматова относительно постепенного возрастания интереса, который проявляет летописец к истории своей страны. Вполне можно проверить, насколько эта точка зрения (оную авторы скромно приписывают Н. А. Морозову, но полностью с нею соглашаются) соответствует тексту «Повести временных лет». Поскольку субъективное впечатление — аргумент ненадежный, постольку обратимся к «точным» методам. Элементарная статистика, которая, по утверждению А. Т. Фоменко, составляет основу основ его сочинений, показывает, что слухи о таком предпочтении слегка преувеличены. Мало того, что все тексты, не имеющие прямого отношения к истории Древнерусского государства (в том числе и упоминание отдельных событий из истории Византии), составляют не более 3,2 % всего объема текста «Повести» (1850 из 58 029 слов «Повести» без учета текста «Поучения Владимира Мономаха»). Скажем, столица Византии, Царьград (Константинополь) упоминается в «Повести» 28 раз, т. е., чуть чаше, чем окраинная Тмутаракань (18 случаев), в то время как Киев только прямо называется 129 раз, а Новгород — 51. Вообще же русские города по частоте упоминаний в несколько десятков раз превосходят греческие. Греки (как этнос и страна: контекст не всегда позволяет дифференцировать эти понятия) называются 66 раз, что вполне сопоставимо, скажем, с упоминаниями печенегов (55) или варягов (44), но почти втрое отстает от частоты употребления слов «