— Вагшар, отпусти скотину, — я показал ближайшему воину на трепыхающийся мешок.
— Да, милорд.
Взревывания и треск вокруг стоянки не стихали, изредка прерываемые ревом, обманутого в своих сексуальных домогательствах самца.
— Гмырт иди сюда, — проорал я в темноту. А вы не забудьте его похвалить за мясо и прекрасный отдых на природе, — и я показал воинам кулак. Через минуту, до первого из недоуменно переглядывающихся, дошло. Раздался первый робкий смешок, потом второй….
И в темноту понеслось: — Охота закончена!
— Выходи! — голос Гоши, был полон сопереживания.
Раздался треск и на поляне появился незадачливый охотник. Весьма взъерошенный, в порванном походном пончо и с неизменной дубиной в руках.
— Не поймал! — кротким голосом, он объяснил свою неудачу.
— Но как ты мужественно сражался!
— Как ты силен, много ли деревьев повалил? — разнообразные поздравления посыпались со всех сторон.
— Молодец! — все это было произнесено с абсолютно серьезными лицами. Потому, что никто не хотел свести близкое знакомство с дубиной тролля.
— Животное — не такая скотина как человек! — наставительным тоном, умудренного старца произнес Сим.
— Всем спать! — скомандовал я, завалился первый. Неясное ощущение тревоги появилось на самой грани восприятия и начиная раздумывать об этом, незаметно заснул.
Проснулся я от тревоги, чувствуя на самой грани восприятия, как что-то опасное двинусь к нам.
— Быстро собираемся! Похоже за нами погоня! — моя команда, была выполнена с похвальной быстротой.
Видимо судья сообразил, что освобождение приговоренного и кража, звенья одной цепи. И послал погоню. Теперь следовало решить, убивать их или нет.
Ладно, убить их никогда не поздно, надо посмотреть и поспрашивать вдумчиво. Глядишь чего и прояснится, а то нарвешься в столице, как Абдула на товарища Сухова.
Через пару часов место для задуманной засады нашлось. Это был довольно узкий отрезок дороги, к которому близко подступали густые заросли кустов.
Объяснив каждому, что делать и заставив повторить по два раза, мы дружно приготовились ждать, благо опасность приближалась с каждой минутой.
На дорогу выскочила дюжина разномастно одетых и вооруженных бойцов и увидела перед собой совершенно мирную и можно сказать идиллическую картинку. Посреди дороги, с самыми миролюбивыми лицами, стояла тройка личностей, отчего-то весьма напоминавшую мне Труса, Балбеса и Бывалого. Роль Труса, конечно же, досталась Гоше.
Разглядев препятствие в виде мордоворота с топором, гоблиненка едва достигавшего ему до середины груди и согбенного годами дедушку, с корявой клюкой в руках, толпа разразилась гоготом.