- Это почерк великого князя Александра?
- Именно. Вчера он приходил ко мне и передал вот этот листок, жалуясь, что вы его пугаете. В списке перечислены все ваши люди?
- Да, полностью.
- Вас это не удивляет?
- Да. Но это допустимо. Люди-то они неопытные в этом деле. Не привлекать же, в самом деле, для наблюдения сотрудников третьего отделения? Думаю, это вызовет лишние вопросы. А вот остальные фигуранты меня очень смущают.
- Меня тоже. Сколько вам нужно времени, чтобы прояснить ситуацию?
- Неделя.
- Хорошо, через неделю жду вас на доклад по данному вопросу.
Александр Николаевич немного затянул выполнение своего обещания сыну, потому как хотел разобраться в сложившейся обстановке. Стремительно взрослеющий сын и внимание к нему со стороны британской и французской миссий были по отдельности не очень важны, но вместе пугали. Основная причина, из-за которой император решил проследить за сыном, была неуверенность в том, что тот действует самостоятельно, а потому он искал, кто же за ним стоит, ибо поверить в то, что все "кренделя" последнего года делает Саша лично, ему было очень сложно. Запрошенная неделя проходила для императора в режиме очень высокого психологическом напряжении, но вот, наконец, подошел день и час, и Левшин явился на доклад. Сразу приступили к делу - Алексей передал папку с отчетом в руки Александра Николаевича, а сам присел в кресло, что стояло рядом со столом. Минут пятнадцать в кабинете стояла тишина, прерываемая лишь легким шелестом бумаг. Закончив чтение, он закрыл папку и, откинувшись на спинку кресла, задумался.
- Алексей Ираклиевич, и какой вывод вы можете сделать из всего этого? - Император кивнул на папку. - Какая-то чертовщина.
- Ваше Величество. Ситуация действительно странная. Давайте по порядку. Мои люди, что наблюдали за великим князем по вашей просьбе, были опрошены и единогласно заявляют, что Александр действует самостоятельно. Им кажется, что он стремительно взрослеет. Уже сейчас я могу точно сказать, что ваш сын лет на десять старше своего возраста. И это не предел. Самостоятельные шаги, причем, хорошо продуманные, ясность мысли, четкость поступков и никаких лишних движений. Мало этого, никто из моих людей не подозревал, что выдал себя, что говорит о выдержке, аккуратности и высокой внимательности к деталям.
- Это необычно. Как вы думаете, это связано с тем странным событием в день смерти моего отца?
- Безусловно. Я думаю, что мы имеем дело с ситуацией, аналогичной той, когда от страха или боли люди седеют, трезвеют или стареют. Александр сильно переживал болезнь и смерть Николая Павловича. Видимо, обстоятельства так сложились, что это чувство было многократно усилено. Очень опасная вещь. Я посоветовался с нашими лейб-медиками, они говорят, что такие потрясения очень вредны для здоровья. Но не в нашем случае. Да и вообще, я не могу сказать, что результат плох.