Свет в номере был погашен, но сквозь окно проникали отблески уличного фонаря. Пурга давно уже утихла, снежная муть осела. Фонарь за окном струил ровный и мягкий свет, и можно было различить все предметы в комнате.
Осторожно, чтобы не разбудить нового жильца, Чуди-нов раздевался в темноте, вешал одежду не в шкаф, а на спинку стула. Потом он ушел в ванную. Слышно было, как он там легонько ухает под душем и затем, покрякивая, обтирается полотенцем. Потом он вернулся в комнату, прошел к своей кровати, но споткнулся о стул и с грохотом уронил его на пол.
- Ох, простите, нашумел! - сказал он смущенно.
И услышал в ответ:
- Ничего, пожалуйста. Да зажги свет, хватит тебе в жмурки играть!
Вспыхнул свет. Чудинов, невольно приоткрыв рот в изумлении, с каким-то даже явным недоверием разглядывал нового постояльца. Он даже похлопал глазами, зажмурил их на миг и снова уставился, видимо не очень доверяя тому, что видит.
- Ты?..
- Как видишь, я.
И это был действительно я. Как я и предупреждал Чу-динова, у меня нашлись дела в районе Зимогорска. Редакция получила ряд сигналов о задержке темпов строительства на самом руднике, и по дороге из Свердловска я, по распоряжению редакции, заехал в Зимогорск.
Самолет наш садился на зимогорский аэродром уже во время начавшейся метели. Из-за снежной бури, разыгравшейся, едва мы приземлились, я весь вечер не мог добраться из аэропорта до города и решил заночевать в комнате ожидания. Мне дали чистую койку, и, усталый, я тотчас же заснул. Уже за полночь, когда буран стих, попутные аэросани, по моей просьбе, захватили меня в город и доставили в гостиницу. По дороге я услышал историю о том, как были найдены и спасены заблудившиеся. Все говорили о каком-то парикмахере.
Олимпиада Гавриловна, когда я явился к ней в гостиницу, предложила мне на выбор койки в двух комнатах. Услышав, что в номере Чудинова есть свободная, я, конечно, попросился к нему.
- Вот это да! - изумлялся Чудинов, присаживаясь против меня на своей кровати.- Ну и вечер неожиданностей! Ну что же, здравствуй, Евгений, очень рад. Только предупреждаю, у нас сейчас будет с тобой серьезный, крупный разговор.
- Погоди, погоди, отложим большие разговоры до утра. Я устал чертовски, еле добрался сюда от аэропорта. Пурга все дороги замела... Но ты, как здесь, в общем, говорят, развил бурную деятельность?
Чудинов неожиданно перенес свое ладное, сильное тело на край моей кровати и слегка наклонился надо мной:
- Ох, Евгений, ты мне зубы не заговаривай! Это ты, старик, меня нарочно сюда запятил.