- Дядя, это, значит, правда вы? - обмирая от восторга, проговорил Сергунок.
Тот рассеянно скользнул по нему взглядом и отвернулся, следя за унесшейся Наташей. Он не вслушался в вопрос...
- Ну конечно. Кто же еще?
- Это, значит, правда вы тогда нас с тетей Наташей в шалашик укрыли? Теперь уже не скроетесь.- Он показал на ладони пуговицу и сейчас же, отдернув руку, спрятал ее за спину.
Чудинов ахнул:
- А ну живо отдай пуговицу! Где ты ее взял? Нехорошо!
- А вы признайтесь, тогда я отдам вашу пуговицу.
- Не в чем мне признаваться, а пуговица действительно моя. Отдай, а то видишь, хожу как! Вид неаккуратный. Слышишь, давай живенько!.. Евгений,обратился он ко мне,- ты, кажется, умеешь с малолетними. Скажи ему в конце концов...
Я с трудом сдерживал смех. Очень уж смешным, растерянным и беззащитным выглядел сейчас мой приятель.
- Твоя пуговица, ты и доставай ее,- сказал я.- Буду я еще в ваши дела лезть.
- А я теперь все отгадал! - продолжал довольный Сергунок.- Я тогда за вас уцепился... А потом, как оклемался, в сознании обратно стал, гляжу, а она у меня зажатая. А я сейчас увидел на вас такие, сразу и угадал, Смелый вы какой, однако. Спасибо вам, а то бы мы так и не нашлись вовсе и померзли бы в поле. Другие-то боком, стороной прошли.
- Да перестань ты фантазировать! - накинулся на него Чудинов.- Давай лучше пуговицу, не будь свиненком, в самом деле! Если тебя кто-то спас, так ты уж не безобразничай.
- Когда признаетесь, тогда и отдам,- невозмутимо отвечал Сергунок.
Чудинов шагнул было к Сергунку, но мальчишка мигом сорвался с места и стремглав понесся вниз с холма.
- Ну, вот видишь, как это все дурацки складывается? - вконец расстроился Чудинов.- Теперь будет этой пуговицей щеголять. И так от разговоров тошно, а тут она еще закапризничала, обиделась. Ну вас тут (всех к лешему, в самом деле! Вот брошу, и все. Ты слышал, она уже чуть было не корила меня, будто я какие-то на нее права имею. Припуталась еще эта история на мою голову! Может быть, ты поговоришь как-нибудь с ней, а, Евгений? Ты же у меня красноречивый, лирик, не мне чета.
Я действительно решил поговорить, правда не с Наташей, а с ее упрямым питомцем. Дело принимало ненужный оборот и могло сейчас только вызвать раздражение у Наташи и Степана.
Наутро я подошел к интернату. Ребята играли во дворе за палисадом, прокапывали ход через наметенные за ночь сугробы. В некотором отдалении от других детей стоял Сергунок. Он что-то кричал в трубку, свернутую из старой газеты, а Катюша ездила перед ним взад и вперед на маленьких лыжах. Я не сразу понял, что это была за игра.