— Тиль, ты чего это, а?..
Девушка подошла ближе.
— Маард, а ты… где? — спросила она негромко.
— Здесь, — опешил он. — Сижу, на тебя смотрю. Красивая ты, смешная…
— Нет. Не верно. Ты все время здесь… как не позову — ты есть. А как же… — она запнулась. — Ты же не можешь быть на работе двадцать четыре часа в сутки. И без выходных, а, Маард? Так ведь не может быть!
Дракон подошел, уселся напротив Тильды, выгнул шею, привычно фыркнул девушке в макушку.
— Может, Тиль. Я здесь, двадцать четыре часа в сутки, без выходных и обеда. И даже ночью.
Она часто заморгала, растерянно поежилась.
— А… как же так? — спросила почти жалобно.
— Вот так вот, — ответил Маард, стараясь, чтобы звучало пободрее. — Я ж дракон!
Тильда поднялась на цыпочки, положила ладони на драконий нос, с нескрываемым испугом заглянула в глаза. Что она надеялась там увидеть?
— Ведь здесь — не ты. Ты где-то, ты оператор… Так не бывает — чтобы двадцать четыре…
— Тихо-тихо, — попытался погасить наметившуюся истерику Маард.
Тонкие пальцы гладили грубую чешуйчатую морду, в серых девчонкиных глазах плескался ужас.
— Ты ведь живой, правда? Не может быть, чтобы ты был ненастоящим! Нет таких программ…
— Успокойся. Я не программа. Я человек.
Лизнул ее в подбородок кончиком языка. «Тиииии…» Рыжая всхлипнула и прижалась губами к драконьему носу. От нее пахло солью — острой тоской, испугом, безысходностью.
— Что с тобой такое, почему ты все время здесь? Ведь так быть не должно. У каждого из нас есть не только работа… — она сбилась, зажмурилась, резко тряхнула головой и крикнула: — Черт! Я не то сказать хочу!
Он ее понимал. Понимал, о чем она никак не решалась узнать. И молчал.
— Где ты сам, Маард? Что с тобой?
— Я здесь. Успокойся, прошу. Нет ничего такого, из-за чего стоило бы так волноваться.
Тильда села в жухлую траву, к Маарду спиной. Подтянула колени к груди, уткнулась в них лицом. Ящер потянулся к ней, но Маард одернул его — излишне грубо, чересчур. Зверь коротко рыкнул и обиженно затих. Серебряными бликами носились на мелководье мальки. Подрагивал желтый листок в волосах цвета меди.
— Тебе не плохо? — забеспокоился Маард.
В ответ она всхлипнула, что-то сбивчиво забормотала себе под нос. Игорь прислушался.
— Глаза у тебя серые, неулыбчивые… не любишь ты улыбаться на самом деле, губы — в прямую линию, жесткую, холодную… Я тебе ростом до плеча не достаю… И нездешний ты, точно нездешний, издалека…
Вспомнить собственное лицо оказалось очень трудно. И вспоминать не хотелось. Забыть то, что услышал. Убедить себя в том, что почудилось. Не было. Это ветер травой шелестит. Не будить память, замереть, чтобы не пошли новые круги по воде. Вдох. Выдох. Хватит с тебя, Маард.