Но сейчас соответствующий случай: с драконами мы старые знакомые и наша вражда длится уже долгие годы. В этой форме я с ними начал воевать, в ней видимо и умру.
Переодевшись, я бросил на себя взгляд в окно, которое по команде преобразовалось в зеркало.
На меня смотрел молодой парень, в камуфляже, с украинским трезубцем на шевроне и эмблемой давно не существующей 76-й дивизии ПВО. Ни армии, носящей такие знаки различия, ни страны, ни планеты уже давно наверно не существовало. Остался только я, последний солдат Земли.
Как будто в голове что-то щелкнуло, и уже на автопилоте стал доставать из сумок автомат Калашникова с подствольником, АПС и кучу другого снаряжения и боеприпасов. Все это два года назад контрабандой провез через таможню и хранил на всякий случай. Вот пригодилось. Как ни странно, отношение к кинематическому оружию, тем более такому примитивному, на взгляд обитателей этой планеты, выражалось в простом интересе и не более. Технический прогресс приучил людей к более совершенным, и даже, если это можно сказать об оружии, комфортным средствам уничтожения. Это было и лучевые, и плазменные системы, снабженные многочисленными электронно-оптическими контроллерами, системами наведения и стрельбы. Как по мне, так в нем не было души. Именно души, вкладываемой мастером в меч, который куется, закаляется, полируется и точится месяцами. Мои стреляющие железки, которые могли вызвать только презрительную улыбку у среднестатистического обывателя этой планеты или простой интерес у коллекционера, были той частичкой, связывающей меня с прошлым, с моей Родиной. Да, это уже были не те простые и грубо сделанные орудия убийств. Многие детали были заменены и выполнены на заказ уже из современных материалов. В патронах порох заменен на совершенно иное вещество со сходными характеристиками, но имеющее возможность стрелять в вакууме и в ядовитой атмосфере при больших колебаниях температуры. Пули тоже сохранили только форму, но были выполнены из керамики, начиненной небольшим количеством взрывчатого вещества. В свое время, я потратил кучу денег на все эти модернизации и, не смотря на эффективность такого вооружения, никто не захотел его использовать. Но для меня, это было нечто большее, нежели антикварное оружие.
Тяжело вздохнув, сняв форму и собрав оружие в сумку, через час, я все загрузил в свой маленький электромобиль, который мог позволить на зарплату программиста, присев по русскому обычаю на дорожку и вышел, думая, что уже никогда не вернусь сюда.
На площади возле торгового комплекса, назначенной для сбора членов добровольческого отряда, было многолюдно. Группки молодежи, облаченной в полувоенные одежды, имеющих разношерстное вооружение, толпились на площади, разговаривали, махали руками, попивали из бутылок прохладительные напитки. Отдельной группой стояли такие же, как и я, принудительно призванные. Выбравшись из своей машины, я быстро определил командиров этого балагана, стоявших возле полицейского электромобиля и сверяющих что-то по электронным планшетам.