— А к тому,— вздохнул Семен,— что Лунина из твоего «ствола» грохнули.
— Слушай, мне не до шуток.
— Да какие шутки. Вот, взгляни,— Семен ткнул в монитор.— Пистолет К-1807. Твой?
Виригин вытащил из кобуры пушку, сличил номер. Растерянно произнес:
— Ну, мой...
— Дай-ка сюда.
Семен забрал пистолет, повертел, понюхал ствол, вытащил магазин.
— Да чушь это! — махнул рукой Макс— У тебя там вирус завелся.
Семен высыпал на ладонь патроны.
— Никаких вирусов. Смотри, одного «леденца» не хватает,— Семен поднес патрону глазам.— И серия та же.
— Я, что ли, его убил? — изумленно спросил Максим. У него появилось странное ощущение абсолютной нереальности происходящего. Словно бы он находится внутри какой-то книги — фантастического романа? — которую сам же и читает... Кроме всего прочего, надо отметить, что до сих пор Виригину никого, никогда убивать не доводилось. Даже на законных основаниях.
— Не знаю... — Семен глянул оперу в глаза.— Не думаю, но... Разбирайся, короче, только в темпе вальса. Я вообще сегодня должен ответ дать в прокуратуру, но денек потяну. Хорошая мысль: скажу, что вирус или что винды не «сосут». Они там... наверху... непонятные слова уважают. Макс, но утром я обязан доложить. А то мне кердык...
— Да я вчера весь день дома был! — Виригин словно выпал из гипнотического транса,— И потом, я же не идиот — из своего оружия! Ты чего, Семен?!
— Я-то ничего... Прикинь тогда, кто мог.
— Да никто! Он всегда при мне.
— А дома?
— В сейфе лежит.
— А ключ?
— Ключ? Ключ в кармане...
— А карман? — не унимался въедливый Семен.
— Что «карман»?! В куртке...
— А куртка?
— Куртка... Ну, на вешалке иногда. Когда я дома.
— Ну и вот,— подвел черту Семен.
— Что «и вот»?! У меня дома — жена да дочь! Жена больная лежит...
— Значит, дочь! — сделал вывод эксперт.
— Ты с ума сошел, Семен!
— Я? Ну-ну... Ты, Максим, успокойся и с дочкой поговори. Молодежь нынче странная, по своим знаю. Иной раз такое отмочат... Вот мой старший кота в дом принес. В двадцать лет! Кота! Добро бы в десять, когда все тащат. И после пятидесяти понятно, когда уже потихоньку... ну, потихоньку. А тут — в двадцать! В детстве причем эту живность терпеть ненавидел...
Максим застонал и гулко приложился затылком к стене.
Впрочем, быстро взял себя в руки.
Сам удивился своей выдержке и трезвости мысли.
Мужикам в отделе убедительно соврал, что у него в одном дворе с Луниным друг детства обнаружился. Пенсионер по инвалидности, все время на балконе сидит. Надо съездить, потолковать.
Так убедительно врал, что сам почти поверил. А ведь вовсе не был мастером по этому виду спорта.