«Морда дышит здоровьем и бодростью,
Мимо боцман несется с ведром…»
Дальше вступили басы, и различить слова не удалось.
— Хвала Посейдону, нынче все живые вернулись. — Почти всхлипнул Каха. — Иначе бы «Варяга» пели.
В первой шеренге, совсем не по росту, вышагивали практикантки, которые еще вчера были с ними в бою. Новенькие Георгиевские Кресты, гордый вид. Не напрасно Гошка писал представления. Саида, Зульфия, Карина, Марина и сногсшибательная блондинка Бригитта. Кстати, ей ведь гайкой досталось, что отлетела от какого-то крепления при попадании снаряда в палубу. Точно, отмахивает только правой рукой. А вот еще у парня кепи на уши натянуто. Наверно повязку прячет. Да, если приглядеться, тут не меньше четверти с разными отметинами. И награды не редкость.
Из толпы выбегали зрители с букетами. Дарили «гуляющим». Особенно нагрузили Бригитту. Парни чуть не отталкивали друг друга, наперебой вручая ей самые роскошные цветы. А Саиде достался скромный букетик подснежников. И подарила его ей девушка. В сумерках не очень-то видно, но ростом и фигурой похожая. Вроде как сестра. И спецовка на ней невнятных цветов, словно растворяется в вечерних сумерках.
Толчеи, однако, не возникло. Строй не смешался. Зрители заранее распределились вдоль дороги более чем на километр и сразу помногу не наваливались. Колонна проследовала до конца улицы, и свернула в ворота. Народ стал потихоньку расходиться.
— Это раз в год, когда третий курс заканчивает практику. Первокурсники летом пройдут, второгодки — зимой. А осенью уже перед выпуском — четверокурсники на прогулку выходят. — Сообщил Каха. — Полвека как строевую подготовку отменили, а традиция живет. Курсанты сами по старым уставам тренируются, без офицеров. Для того чтобы вот так пройти четыре раза в жизни.
— А в учебке этого не было. — Вспомнил Гошка.
— В вашей. У нас на Грелинской базе парни в мое время любили с песней прошвырнуться строем перед местными барышнями. Правда, сейчас, говорят, там это тоже заглохло. Ну да ладно, Кукса, пошли ко мне. С семьей познакомлю.
Вообще-то Каха со своей Симочкой недолго надоедали Гошке гостеприимством. Как-то вдруг их не стало за столом. Дочка Эллочка — глазастое чудонько лет десяти, и ее брат Ваня — серьезный юноша — занимали гостя беседой, отвечая на вопросы о составе семьи (еще два брата женаты и живут неподалеку), о себе (оба школьники), о маме (швея на бельевой фабрике). Потом объяснили, что дома стряпают только когда папа не в походе, а обычно забегают в столовую на углу. Что Ваня после школы собирается учиться на ветеринара, а Эллочка еще не знает, а пока ей нравится работать с деревом.