На планете не формируется больших однородных воздушных масс, не образуется тайфунов или торнадо. И грозовых фронтов тоже нет, но это уже по другой причине. Здесь в любом море может сформироваться шторм. Недолгий, на пару-тройку часов. В любой момент может налететь шквал, минут на двадцать. Вода взбаламутится, а потом успокоится.
Самый длинный период сильного ветра, зафиксированный наблюдателями, длился пятьдесят один час. И было это двадцать семь лет тому назад.
Гошка припомнил карту, пробежался памятью по тому, что твердили им в школе на уроках географии. Пожалуй, прав Алексей. Картина с погодой здесь получается раздробленная. Все то же самое, что на Земле, но порции мельче. Даже облачные массы не занимают огромных пространств, как это не раз отмечалось в сообщениях земных синоптиков. Это там циклоны и антициклоны неделями «бродят» над пространствами огромных континентов, но тут Вам не там.
Какой же вывод? А тот же самый. Если корабль перевернуло штормом, какая разница, сколько этот шторм длился? Час или сутки. Хотя, убогие полузатопленные порождения воспаленного разума этого сдвинутого изобретателя не затонут, если не держать распахнутыми палубные люки. Ну, покачаются часок-другой на пляшущей воде, поддерживая минимальный ход, обеспечивающий управляемость. Конечно, если в этот момент рядом неприятель на крупном, не боящемся волнения корабле, даже уйти будет проблемой. Но вероятность такого совпадения — одна неделя в год. Около двух процентов.
А на войне случайные факторы исключить вообще невозможно. Если бортовой залп с предельной дистанции накрывает цель, то какова вероятность прямого попадания? Одиннадцать двести тридцать вторых. Вот! То есть стреляют в надежде на удачу. Пять процентов или два. В совершенно разных по возникаемости ситуациях. Ну, это, конечно, взгляд с другой стороны.
Гошка посидел, пораскидывал умишком. Действительно, идея безумного прожектера. Правильная, в принципе, но необычная настолько, что… А что? Ведь построены миноносцы, которые на самом деле — канонерки… Военная казна выделила на это немалые средства, позволила задействовать производства, несомненно, необходимые для строительства «традиционных» кораблей.
— Слушай, Тавр, а чего ради тебе вообще позволили этим проектом заняться? Это притом, что бюрократия в Империи поставлена на широкую ногу. Наверняка для любого начинания требуется куча согласований и разрешений.
— Это, конечно, история та еще. Хотя, вроде, спешить нам некуда. В общем, я судостроитель. Проектировщик, конструктор, разработчик — какое понятие тебе ближе, то и верно. Причем занимался не частностями, а всем кораблем. Специализировался на компоновочных задачах. Справлялся неплохо, карьерку небольшую сделал, а потом вот сюда попал. По местным надобностям — работник на вес золота. После карантина околоточный мне предложил на выбор десяток направлений на судостроительные и судоремонтные заводы.