- Винсент говорит, - лепетала девушка, - что когда заработает достаточно денег, мы сможем уехать куда захотим. И я уж совсем растерялась, поскольку он непременно желает отправиться на юг, а я даже не знаю, как воспримет такую новость Карл. Хотя Винсент сказал, что у берегов Сицилии есть острова чудесные и что к Италии совсем близко.
Не выдержав такого количества Винсента в своем доме, Готель оставила вышивку и поднялась к огню, где кипел обед.
- А я, признаться, дом не покидала с детства, - продолжала лепетать Николь, - но как ему сказать о страхе быть вдали от дома; он так мечтателен порой, что я почти не знаю, что мне делать. Винсент…
- Бросьте же! - обжегшись о горячий чан, не стерпела Готель, которая уже была готова этого Винсента убить.
- Простите? - погасла девушка.
Готель, поняв, что несколько погорячилась, артистично рассмеялась:
- Ну, полно вам, дитя, чего ж здесь страшного. Разве что шторм в пути застанет, - махнула она рукой и повернулась обратно к чану.
- Да…, - удивленно протянула девушка, - об этом я как-то не подумала.
Николь давно уже исполнилось двадцать, и все её мысли были заняты лишь предстоящим бракосочетанием, что приводило Готель в трудно скрываемое негодование. Николь же, отчасти чувствуя это, чаще предпочитала Винсента, чем невольно, но всё же сильнее задевала Готель. Готель понимала, что подобное общение недопустимо и, чтобы хоть немного укротить своего беса, начала посещать собор и проводить там по нескольку часов к ряду. Постепенно время, проводимое в Божьем храме, выросло настолько, что она оставила и лесные прогулки. Конечно, она знала, что может начать все заново, омолодиться и сменить город. Но прежде ей хотелось обуздать свой гнев, чтобы в следующей жизни не срываться на случайных людей и не причинять им боли. Карл же, со своей стороны, был очень благодарен Готель за вмешательство в судьбу его падчерицы:
- С той поры, как вы стали присматривать за ней, мне стало гораздо спокойнее оставлять дом, - говорил он.
- Вы привезли то, что я у вас заказывала? - поинтересовалась Готель.
- Да, мадам Сен-Клер, - засуетился тот и достал из сумки сверток.
Когда Карл ушел, Готель развернула его на кровати. Это был превосходного качества белый шелк для свадебного платья Николь. Платья, которое должно было стать излечением души Готель и её последним важным делом в этой жизни. К тому же, она не хотела наблюдать, как растворяется в воздухе её очередная иллюзия и дожидаться старости, когда от сердечной или другой боли ей придется снова взяться за клюку.