Малышка послушно спала, что невольно создавало в уме Готель картину их будущего мирного уклада и теплого домашнего очага. Укутавшись в эти приятные, греющие мысли и обняв левой рукой корзину, она задремала и очнулась уже на рассвете от пронзительного крика.
Первое общение с ребенком, к удивлению Готель, прошло неожиданно слажено. Вовремя поняв, что малышка проголодалась, она остановила экипаж, поднесла к её губам кувшинчик с молоком, и та, обхватив губами соску, довольно продолжительно ела, пока не остановилась и не окунулась обратно в сон.
К полудню девочка проснулась снова, но молоко не брала, пока её не перепеленали. К вечеру же проснулась опять и не брала молоко, хотя была суха, но плакала, плакала и плакала. Готель с шальной головой в ужасе металась из стороны в сторону, не понимая что происходит с ребенком. Она брала девочку на руки, клала обратно в корзину, просила ехать потише, но ребенок кричал изо всех сил, не желая ни есть, ни спать, что единственная мысль, которая оставалась у Готель, что малышка скучает по маме.
- Не плачь, девочка, - говорила она тогда, - сам Господь Бог не будет любить тебя больше чем я.
Но очень скоро у самой Готель глаза были не суше, чем у ребенка, и она была готова стучать в любую дверь за любой помощью. А потому в следующей деревне им посоветовали обратиться к некой мадам Фернáнд, пользующейся в этом месте особым уважением и имеющей с полдюжины своих собственных чад.
- Какая у нас здесь красавица, - ласково заговорила та, доставая девочку из корзины.
Женщина прижала ребенка к себе, немного покачивая, и продолжила дальше тем же умильным тоном:
- Мы просто соскучились по общению, да? Такие маленькие дети плохо слышат, если их не брать ближе. Им нужно чувствовать тепло и успокаивающий голос совсем близко. Я укачивала много детей, и должна признаться, что вы просто счастливица.
Малышка снова спала.
- Вы уже придумали ей имя?
- Да, я…, - растерялась Готель, - её зовут Мария.
В это время Готель сидела, опустив руки, с уставшими глазами и головой. И больше всего её выбивало из колеи, что другой женщине, не ей, которая пожелала это дитя больше вечной жизни, а любой другой она покорилась и заснула.
- Похоже, вы слишком устали, - сказала мадам Фернанд, - я постелю вам в другой комнате, а сама присмотрю здесь.
- Нет! Я останусь, - испуганно запротестовала Готель, вопреки чему, сейчас ей больше всего хотелось взять ребенка и бежать из этого больно гостеприимного дома, как можно дальше.
Но не прошло и получаса, она заснула здесь же, за столом, не выпуская корзину из рук; как и проснулась утром, всё так же, держась за неё обеими руками; и открыв глаза, она заметила, что мадам Фернанд кормит девочку на руках.