- Что вы здесь делаете? - спросила Готель, целуя её.
- Он сгубил её, он сгубил нашу Сибиллу, - плакала Розалия.
Розалия оказала Сибилле ту поддержку, в которой отказала ей Готель. Она была рядом до конца, а после смерти своей королевы оставила Рожера с плодами его безумия и безрассудства.
- Но здесь же нельзя жить, - пришла Готель в замешательство, с ужасом оглядывая пещеру и предвкушая еще одну бессонную ночь.
- Здесь есть все, что мне нужно, - успокаивала та, усаживая гостью на один из камней, который, похоже, давно уже служил здесь стулом.
- Я прошу вас, дорогая, - взмолилась Готель, - отправимся в мой дом. Еще пара дней и минует неделя, как я толком не сплю, и потому ночь в пещере я никак не переживу, но также спать от вас вдали вполне преодолимой, мне будет решительно невозможно.
- Я не заложница Божья, - улыбнулась та, - как вы наверно решили, и с радостью побуду у вас или там где вам будет удобно.
Они мало говорили о Сибилле. Они знали, что её больше нет, и много говорить об этом было не нужно.
- Это странно, не правда ли, - сказала Готель, проведя рукой по надгробию Сибиллы, - я никогда не встречала человека, более любившего жизнь, чем она.
В церкви Святой Троицы было так пусто и тихо, что каждое слово, сказанное здесь, отражалось от светлых стен величественным эхом, наполняя даже самые простые вещи высоким и глубоким смыслом. Готель даже слышала дыхание Розалии на другом конце храма, которая уже около получаса лежала там, на скамейке, всматриваясь в купол.
- Я помню день, когда вы уехали, - сказала она вдруг, отчего Готель вздрогнула как обожженная, - Сибилла тогда пришла ко мне. Она была раздосадована и разбита. Она почему-то решила, что так и не поблагодарила вас за серьги, и бежала вслед за кораблем, крича вам это.
Услышав об этом, Готель разрыдалась. В первый раз за все время с тех пор как она узнала, что Сибиллы больше нет, она плакала по ней, будто какой-то груз на её душе мешал ей это сделать прежде. Скорее всего, в тот момент, Готель поняла, что потеряла не обиженную на неё девочку, а настоящую, любящую подругу. И от этого ей стало радостно и больно.
- Розалия, сестрица моя! Боже мой! - улыбалась она сквозь слезы, - святая, святая моя Розалия! Сами того не зная, вы даровали мне через себя прощение, потому что…, то, что я пережила, было мне долгим и горьким уроком.
Готель вспомнила слова старика Парно, который сказал ей, что этот самородок однажды сделает её счастливой или мудрой. И она действительно была счастлива и тысячу раз поблагодарила Бога, что её слабость в тот ужасный день обернулась ей всевышним прощением. Розалия ничего не поняла и того что казала ей Готель, но все же обняла подругу и погладила её по голове.