Легкий стук потревожил сон Карлы, прервав ее сладкие грезы. Ей снилось медовое молочко меж бедер Франсуазы, она ощущала во рту его вкус, мешающийся с острыми ароматами ее ануса. Влагалище сочилось пряными соками, и Карла трепетала во сне от невыразимого блаженства. С трудом разомкнув веки, девушка обернулась смятым покрывалом и, пошатываясь, направилась к двери. Она приоткрыла дверь и выглянула в узкую щелочку. На пороге нетерпеливо переминался с ноги на ногу незнакомый молодой человек. Он держал руки за спиной, словно что-то пряча. Одна бровь слегка подергивалась, что придавало его лицу странное выражение. Карла отшатнулась назад. Хотя парень показался ей весьма симпатичным, однако в его внешности и поведении было нечто настораживающее — если не сказать предательское, притаившееся в жидкой бездне черных глаз. Карла испугалась, что это какой-нибудь проходимец, тайком проникший в санаторий. Она хотела было захлопнуть перед ним дверь, но парень придержал ее ногой и поспешил представиться ассистентом доктора Бронски. Голос его звучал убедительно. По его тону Карла заключила, что он, очевидно, принес ей какие-то новости — возможно, известия из дома, — и открыла дверь.
Не дожидаясь особого приглашения, Томас с хозяйским видом вошел в бунгало и, к негодованию Карлы, направился прямо в спальню, где бесцеремонно плюхнулся на смятое ложе ночных оргий. В воздухе все еще витали густые ароматы плотских страстей, пропитавшие и постельное белье, и Карла отчаянно покраснела, уверенная, что нос нежданного визитера тоже почуял отчетливые благоухания секса. Диспетчер заметил на простынях засохшие белесые пятна и любовно провел по белью кончиками пальцев, сальной ухмылкой извещая хозяйку бунгало о цели своего прихода.
Карла не могла знать, насколько он осведомлен о ее образе жизни в «Элизиуме», и у нее не было причин сомневаться в его словах, когда он рассказал ей о своей необычной функции в санатории. А когда Томас предъявил извлеченные из кармана пиджака отпечатанные снимки с избранными кадрами из километров пленки, потраченной на интимные сцены с ее участием, Карла с отчаянием поняла, что из-за своей глупости оказалась в полной власти вероломного брата доктора Бронски. Было бы. бессмысленно отрицать, что именно ее руки с жаром раздвигали упругие ягодицы, подставляя зияющую оранжевую щель ануса эбонитовому органу массажиста, — как невозможно было оспорить и принадлежность сияющих влажным блеском губ, жадно обнимающих спелую ягодку горничной. Карла лишь мельком взглянула на фотографии, где она была запечатлена с Паоло и Мануэлем, ибо это было выше ее сил. Слезы стыда и унижения брызнули из ее изумрудных глаз. Конечно же, доктор, добрейший человек, не мог быть причастен к этому заговору. Тем не менее ракурсы скрытых камер невольно вызывали ассоциации с дотошными медицинскими осмотрами старшего Бронски. И Карла вдруг поняла, что все, о чем говорил этот странный молодой человек, все, до последнего слова, — чистая правда. Теперь перед ней встала очевидная дилемма: либо она даст этому парню то, что он требует, либо до конца своих дней будет горько расплачиваться за свое упрямство. Но у нее не было собственного капитала; деньги ей скупо выделял муж — только в том случае, если она могла убедить его в необходимости расходов. Понадобятся годы, чтобы выплатить назначенную Томасом сумму, — не исключено, что она останется ему должна и после своей смерти.