Заключения из лаборатории были длинными, неудобочитаемыми и непонятными. Вопреки широко распространенному мнению не так уж много можно сказать о трупе, пока следствие не пойдет своим чередом. То, что кровь мисс Ле Руке относилась к такой-то группе, теперь, когда она была обречена на тлен и распад, никакого значения не имело. К тому же ещё сотрудник, которому поручили работу, был новичком и все ещё верил в чистую науку, с тенденцией широкого взгляда на возможные варианты толкований. Так что Крамер не почерпнул ничего, кроме анализа содержимого желудка.
— «Пищеварение прекратилось за четыре часа до смерти», — прочитал Зонди, заметив, где на краю листа остановился палец Крамера.
— Вот именно. Из этого следует, что смерть наступила между одиннадцатью и полуночью.
— Яйца вкрутую… где-нибудь осталась скорлупа, шеф?
— Там, в кухне. Повезло, что не всмятку — а то не осталось бы никаких следов. Это очень важно, поскольку речь о следах лекарств.
— Сердечных?
— Нет, снотворных. Они её и погубили. И провели её врача. Мерзавцы.
Зонди поинтересовался, нельзя ли узнать подробности и он их узнал, включая загадку разноцветного белья.
— Как видишь, — заметил Крамер, — некоторые вещи тут никак не складываются. Взгляни сам.
Прежде чем поступить в полицию, Зонди год проработал лакеем. Тем самым заработал опыт в оценке образа жизни белых, и глаз у него стал, как у антрополога, умеющего делать выводы и из того, что в обычной жизни люди просто не замечают. Крамер уже не раз имел случай убедиться, насколько неоценимо это качество.
Начали они с кухни, невзрачной клетушки, где места хватало только на то, чтобы кое-как повернуться и которое раньше явно служило кладовкой.
На крючок была наколота пачка счетов.
— Она все заказывала по телефону, шеф. Продукты, лекарства, одежду от фирмы «Джон Орр». Но, в основном, еду.
— Чеками не пользовалась, платила наличными, — подтвердил Крамер. — Деньги её лежали в банке здесь по соседству, за домом № 200.
Зонди поднял крышку мусорного ведра. Вполне понятно, что потрясенная Ребекка забыла и думать о своих обязанностях и ведро было до сих полным. Вопросительно приподняв бровь, Зонди взглянул на Крамера, тот осклабился.
— У тебя есть шанс отличиться. Это самая работа для черных.
Зонди осклабился в ответ.
— К тому же на самом верху — яичная скорлупа. И не надо мне говорить, что кто-то что-то сумел там спрятать и не раздавить её при этом к чертовой матери.
Зонди ручкой щетки поковырялся во влажной мешанине.
— Ну и что?
— На подоконнике стоит едва початая коробка с моющим средством, шеф. Женщины, выбрасывая пустую коробку, никогда не сминают её, как сделал бы мужчина, чтобы сэкономить место. Женщины забрасывают их так, как есть.