Саша перевернул ближайший к нему ранец, высыпал его содержимое на землю. Нашлась и бритва — опасная, и помазок, и кусочек мыльца.
— Садись, политрук, побрею!
Он развёл в немецкой жестяной кружке мыльце, помазком нанёс пену на лицо политрука, осторожно выбрил. Опасной бритвой он пользовался в первый раз, и с непривычки было неудобно.
Политрук с наслаждением провёл рукой по лицу.
— Эх, сейчас бы подворотничок свежий! Да «Шипром» побрызгаться, — мечтательно произнёс он.
Саша меж тем обошёл поляну и собрал немецкое обмундирование.
— Вот, примерь на себя! — протянул он политруку чужую форму, и сам стал раздеваться.
После примерки нескольких френчей он подобрал себе китель и галифе, потом принялся за сапоги. Сорок второй — ходовой размер — он нашёл быстро. От одежды пахло прежним владельцем — потом, каким-то одеколоном и ещё бог знает чем.
Политрук после некоторых колебаний тоже переоделся. Одежду — свою и политрука — Саша уложил в пустой ранец. Потом протянул политруку мотоциклетные очки и каску.
— Надевай!
Политрук с видимым отвращением натянул очки, нахлобучил шлём.
Саша с удовольствием осмотрел его.
— Ну вот, а ты не хотел! Вылитый фриц! Никто тебя остановить не посмеет, кроме разве что фельдполиции. Да ещё и погоны на тебе не рядового.
— Да? А в каком я теперь звании?
— Не знаю, я их знаки различия не изучал. Ты должен это лучше меня знать.
— У нас в политотделе всякой дрянью не занимались.
— Ага, бить врага хотели — на чужой земле и малой кровью. Слышал не раз уже.
Политрук хотел ответить резкостью, но понял — время и ситуация не те.
Саша прошелся по поляне; открыв пробки бензобаков, выбрал мотоцикл, где бензина в баке плескалось побольше. Затолкал в багажник коляски ранец и вещмешок с тушёнкой, в другой ранец уложил трофейные продукты и тоже бросил его в коляску. Туда же отправил и пару железных коробок с пулемётными лентами. Политруку протянул немецкий автомат.
— Не возьму, у меня свой есть! — возразил Шумилин.
— А как ты себя представляешь — в немецкой форме да с русским автоматом? Ты ещё надпись сделай — «партизан», и на грудь её прилепи.
— Сержант, не забывайтесь, я всё же политрук!
— Мы сейчас на оккупированной земле. И ты, и я — просто бойцы Красной Армии. Чтобы до тебя дошло — окруженцы! Так что командовать будешь у наших.
Политрук нехотя положил свой автомат на землю и повесил на шею ремень МП-40.
Сашу разобрал смех. Совершенно натуральный немец! А ведь ещё полчаса тому назад был политруком — с грязным бинтом на ноге и недельной щетиной на лице. Теперь щёки выбриты, глаза огнём горят, форма, хоть и чужая, но не рваная… Сам Александр выглядел подобным же образом.