На Узене был костяной пластинчатый куяк и железный шлем, должно быть, отнятый у казаков в одной из давних стычек. На сухом скуластом лице его с выщипанными по обычаю усами и бородой Семейка заметил немало новых морщин. Однако в глазах ламута по-прежнему читалась гордая непокорность судьбе.
Узнав, что Семейка ранен, он велел ему вернуться в чум Шолгуна, а сам стал говорить воинам о предложенном казаками мире и о том, что мир этот надо принять, дабы спокойно заниматься охотой. Говорил он долго и подробно. Узнав об условиях мира, большинство воинов безоговорочно поддержали вождя. Однако немало было ратников, на лицах которых Семейка читал недовольство. Что ж, в любом ратном стане найдутся такие, чье желание покрасоваться силой и отвагой превыше всякого здравого смысла.
Сопровождаемый Лией, Семейка вернулся в чум Шолгуна и сообщил Соколову о том, что переговоры между главным старейшиной и военным вождем завершились успешно.
Соколов осторожно обнял Семейку за плечи.
— Ну, брат, покуда я жив, вовек не забуду твоей службы.
— Так это ж и ваша служба, — рассудительно ответил Семейка, краснея от похвалы.
— Верно, брат. То и хорошо, что служба у нас одна.
— Поглядели бы вы на ратников Шолгуна, — сказал вдруг Семейка, — не меня бы благодарили, а себе поклонились в пояс за то, что не пошли на тайгу огненным боем. Да теперь вам можно выйти из чума. Сами все увидите.
Увидеть им пришлось много такого, что вполне оправдало слова Семейки. К полудню, раскинув временные чумы, которые покрыли почти всю холмистую равнину, ламуты из хвороста и речного наносника начали возводить уменьшенную копию Охотского острога. Возвели и башенки, и казармы с узкими прорезями бойниц, и все стены.
Грохотом бубнов было возвещено начало учения. Воины очистили равнину и затаились у опушки леса. Перешагнув невысокие стены, крепость заняли двое ламутов, одетых в казацкую одежду. У обоих «казаков» были настоящие пищали, неизвестно как попавшие в их руки.
Но вот пять сотен ламутских ратников с воем высыпали из леса, охватив крепость полукольцом. Когда они приблизились на расстояние выстрела, раздались два громовых удара. Крепость встретила «неприятеля» огнем. Все пять сотен ратников кинулись на землю. Через секунду на ноги вскочили лучники, и тучи стрел, свистя, понеслись на «острог». «Казаки» упали, прячась от стрел. Едва это произошло, копейщики с охапками сухой травы подскочили к стенам острога. Через пять минут крепость пылала, и, спасаясь от огня, из крепости бежали оба «казака», так и не успевшие перезарядить пищалей. Их тут же «закололи» копьями.