Воспользовавшись временным замешательством в рядах противника, Ярыгин прокричал всем, кто остался жив, отступать в горящую крепость. За ним успело проскочить в ворота палисада трое казаков. Прикрывая руками трещавшие от жара волосы, они вбежали в приказчичью избу, стоявшую в центре крепости и не успевшую еще вспыхнуть, и натянули прямо на нижнее белье боевые доспехи. Затем намочили в кадке с водой кафтаны и прикрылись ими. Торопливо разобрали оружие — сабли, несколько пистолей, еще две заряженные пищали, намотали на запястья ремни тяжелых шестоперов — дубинок с ядром на конце, усаженным шипами.
— Затинная пищаль! — прокричал вдруг Ярыгин и ринулся вон из избы.
Теперь их спасение, казалось, зависело от того, удастся ли им проникнуть в казарму, где на козлах была установлена тяжелая пищаль, только вчера заряженная полупудом свинца. Ствол ее смотрел сквозь узкую бойницу в тундру.
На казарме уже с треском рушилась кровля. Однако один из казаков махнул рукой: «Эх, была не была!..» — и ринулся в пламя.
Прошло несколько томительных мгновений, и громовой удар сотряс горящую крепость. Сразу вслед за выстрелом рухнул потолок. «Прощай, товарищ», — подумал Ярыгин и ринулся к выходу из охваченного пламенем острога, увлекая за собой двух других казаков. К удивлению Ярыгина, вокруг острога густыми толпами теснились камчадалы. Выстрел затинной пищали не произвел на них желаемого впечатления. Вероятно, пищаль взорвалась от жары раньше, чем казак успел направить ее ствол в бойницу, и свинец ушел в потолок казармы.
— К лодкам! — выкрикнул Ярыгин, и казаки, выпалив из ручным пищалей и отбросив их за ненадобностью, стали пробиваться к реке. Вначале, отпугнутые выстрелами, сразившими нескольких воинов, камчадалы отпрянули, но затем с криками дружно навалились на казаков. Увидев, что стрелы отскакивают теперь от казаков, воины пустили в ход копья и чекуши,[5] метали в грудь огненным пришельцам дротики. Но дротики тоже отскакивали от железных кольчуг, а копья легко перерубались саблей. Стоя спиной к спине, трое последних защитников крепости отступали к берегу, успешно отбиваясь саблями и тяжелыми шестоперами от преследователей. Но на смену погибшим воинам подоспевали новые десятки камчадалов. Талвал с такой силой ударил копьем в грудь одному из казаков, что тот не устоял на ногах. Он не был даже ранен, но подняться не успел: его затоптали, задушили тяжестью тел — живых и мертвых, и двое его товарищей, оттесненные толпой к обрыву, не успели прийти к нему на помощь. Сменив сломавшееся копье, Талвал намеревался ударить в грудь второго казака. Но в этот момент Ярыгин и его товарищ использовали свой последний шанс — вырвали из-за кушаков пистоли и выстрелили в упор по наседавшей толпе. Свинцовый кругляк вошел Талвалу в переносицу и раздробил на вылете затылок. Великий воин рухнул к ногам Ярыгина.