— Пока что этот юноша не входит в число «самых высоких и благородных», и правильнее сказать о нём, что он принадлежит к людям, желающим войти в этот круг, ибо величие философское имеет две категории — количественную и относительную. Того человека, который находится в количественной степени величия, по арабской терминологии называют «великим», того же, который находится в стадии относительного величия, следует называть «желающим подняться до величия». Если господа помнят, титул «желающий подняться до величия», который носили фатемидские халифы[101] Египта, появился потому, что они имели относительное величие, а не количественное. си— этому сейчас, когда разбирается просьба юноши, который ещё находится в состоянии желания достигнуть величия, но пока ещё не достиг его, — а требование чего-либо арабы относят к десятой породе глагола, означающей желание совершить что-нибудь для себя, — его надо называть «желающим достичь величия». Исходя из этих соображении, ваш покорный слуга так и предлагает пока именовать его! С божьей помощью, как только эта благословенная, счастливая свадьба состоится, он тоже, безусловно, войдёт в круг избраннейших и будет возвеличен. О боже! Заклинаю тебя именем пророков и достойных святых, ниспосылай и мне почаще райских гурий и высокопоставленных женщин.
Когда обсуждение этого вопроса закончилось, господин ректор университета изволили сказать:
— Ну, ладно, больше вопросов в сегодняшней повестке дня нет. Сеид-ага, принеси чаю.
В начале весны канарейки господина Сируса Фаразджуя, обитавшие в шести больших и маленьких клетках, развешанных на балконе, подняли суматоху. Сирус был любимцем и отца, и матери, и всех слуг отцовского дома, и поэтому все они были уверены, что волнение жёлтеньких пташек есть не что иное, как выражение болезненной тоски, которую они испытывают по своему любимому Сирусу, хотя такие люди, как Сирус, не чувствуют красоты пробуждающейся природы. Цветение ветвей, благоухание бутона, пение птиц, — из всего они стараются извлечь выгоду для себя.
Хотели того господин Али Фаразджуй и его дорогая супруга ханум Махин Фаразджуй или нет, но нынешняя весна была особенно бурной. В этот день, день десятого фарвардина[102], цветники господина Али Фаразджуя, счастливейшего человека шахиншахской столицы, были полны чудесных фиалок и нарциссов. Вишнёвые, черешневые и абрикосовые деревья, доставленные сюда из лучшего сада Тегерана, с которых мадам Махин Фаразджуй собственноручно смахивала пылинки и внимательно следила, чтобы садовник Барат Али хорошо поливал их, были усыпаны белыми цветами. Вьюнки, перевесившись через стену, протянули свои усики на улицу и к соседним домам, и казалось, что они приносят оттуда благоприятные вести для господина Али Фаразджуя и помогают ему в политических делах.