Громкий голос и неприличный тон господина Джава— па Аммамеи эхом отдались во всех четырёх комнатах и испугали хозяина дома. Он быстро поспешил на зов. Второпях он зацепился ногой за ковёр и грохнулся на пол, растянувшись у самого порога. Махин и бывший министр без портфеля бросились к нему на помощь, подняли, ощупали его голову, выясняя, не сильно ли он ушибся, стряхнули пыль с американского костюма и усадили на стул возле стены. Махин сочла целесообразным с первого же дня депутатства своего дорогого мужа не мешать ему в делах и удалилась, оставив этих двух известных политических деятелей с глазу на глаз.
Господин Али Фаразджуй обсуждал с известным лидером и бывшим министром без портфеля свои условия и обязательства. Он кивал головой и в который раз давал честное слово, что, пока жив, не отречётся от своих новых коллег. Но не успел он ещё до конца произнести слова последней клятвы, как они увидели господина доктора Тейэби, известного депутата от города Йезда. Господин Джавал Аммамеи, гордый только что заключённым сговором, указав собеседнику на доктора Тейэби, издали крикнул вошедшему:
— Эй, сводник! Ты что, пришёл обрабатывать нашего приятеля? На этот раз ты опоздал, нужно было пошевеливаться поживее, мы уже сговорились с ним.
Но бедняга господин Джавал Аммамеи совершенно упустил из виду, что господин Али Фаразджуй и впредь будет заключать подлые сделки со всеми, будет устанавливать сердечный контакт с любым человеком, который может быть ему хоть чем-нибудь полезен. Всем им он будет клясться в верности, и в конце концов ни один человек не будет в состоянии разобраться, к какой же группе принадлежит этот депутат иранского народа и в чью пользу он опустил свой баллотировочный шар в пресловутую китайскую вазу.
Как только господин доктор Тейэби издали увидел своего наглого противника, он понял, что может проиграть игру, и, решив извиниться за опоздание, сказал:
— Клянусь вашей дорогой головой, господин Фаразджуй, я был очень занят. Сегодня с утра я ездил по делам. Моя старая служанка, которая пеленала меня, когда я был ещё младенцем, йездская Хава Солтан, сегодня вошла ко мне в комнату, плача и рвя на себе волосы, и сказала, что сын её тётки Мешхеди Мохаммед Голи Йезди, который находился в тюрьме, вчера скончался от удара, а теперь из тюрьмы явился полицейский и требует, чтобы прислали кого-нибудь за его телом. Мне пришлось отложить все свои дела и в такой прекрасный праздничный весенний день заняться перевозкой трупа. Должен вам сообщить конфиденциально, что, как мне удалось выяснить, в последнее время в тюрьме стало настолько тесно, что пришлось прибегнуть «к чистке» и группу стариков арестантов, людей беспомощных и безродных, отправили на тот свет. Не так давно против дома одного из наших родственников держал лавочку паршивый мороженщик. Так его постигла та же участь. А мы допустили грубую ошибку: однажды взгляд наш упал на его жену и детишек, и мы пожалели их. Ну, и пришлось теперь возиться и с его трупом.