. Через два-три дня они будут здесь. Вчера до трёх часов ночи мы вели переговоры — господин Фатех специально прибыл для этого в Тегеран. Впереди нефтяной вопрос, и на сей раз они не будут торговаться. Помните, какими они были мягкими раньше, и то могли ватой горло перепилить, а сейчас они будут действовать решительно.
— Кому вы это говорите? Я буду знать всё раньше вас всех! Вы же знаете, они приходят сначала ко мне, а потом уже к вам.
— Во всяком случае, раз известно, что на днях появится мистер Гес и, как внезапная смерть, свалится на наши головы, разрешите обстоятельно обсудить этот вопрос.
— Для этого я и пригласил вас.
— Горбан, давайте сделаем так: ваше превосходительство изложит сейчас своё мнение, а я его запишу. Мы с радостью примем всё, что вы пожелаете для своей группы в меджлисе.
— Выражаю вам большую благодарность от своего имени и от имени наших друзей. Мы знаем, что с вами можно договориться скорее, чем с кем-либо другим. Не зря же мы включаем вас в состав большинства кабинетов. В этом кабинете вы тоже будете.
— Позвольте мне проявить ещё одну дерзость.
— Пожалуйста, я к вашим услугам.
— Нижайше прошу вас, если я принесу вам огорчение, не скрывайте, скажите мне об этом прямо. Хотелось бы сейчас, не откладывая в долгий ящик, разрешить все сомнения.
— Господин министр финансов, вы, кажется, начинаете сомневаться в вашем преданном друге?
— Клянусь, нет. Но как бы вашему покорному слуге не подбросили под ноги мыло, дынную корку или ещё что-нибудь в этом роде и он не поскользнулся бы. Время очень тревожное. Надо быть поистине семи пядей во лбу, чтобы угодить хазаратам. Ведь все мы люди, все можем ошибиться, а наши друзья в меджлисе не считаются ни с обстановкой, ни с моей занятостью, и мои ничтожные упущения, чего доброго, могут принять за серьёзную ошибку или злой умысел.
— Не надо думать о мести, пока не совершено преступление. Пока ещё и глиняный сосуд цел, и маст[62] не пролит. Мы полностью доверяем вам, и если бы у нас были хоть малейшие сомнения, я не имел бы чести сегодня с вами беседовать.
— Понимаю, в эти тревожные дни вы предпочли преданного вам слугу всем другим.
— Нет сомнения, вас мы ценим выше всех. Даже если допустить на секунду, что мы бы вас не захотели! то наши единомышленники никогда не откажутся от вас. Это и понятно. Ведь не зря всякий приезжающий из Абадана[63] идёт прямо к вам и только через два-три часа мы удостаиваемся чести видеть его у себя.
— Как бы там ни было, но, учитывая сложность обстановки, я должен вам сказать откровенно и прямо…