«А этот дежурный, кажется, стоящий парень, — испытывая никогда не утоляемое чувство интереса к мужчинам, подумала Эмма. — И что это он вздумал делиться со мной секретами гестапо? Ничего себе, хороша эта красная — даже мольба ребенка не вынудила ее отвечать на вопросы следователя. Кто же она? Женщина, у которой вместо сердца — железо? Или камень? И разве я могла бы поступить так бессердечно, если бы услышала голосок своего родного дитя? — Эмма всплакнула, едва только подумала о такой возможности, и стыдливо вытерла слезы. — Несомненно, жестокости этой женщины нет и не может быть оправдания!»
Раздумывая, она легко и проворно, успевая любоваться своими стройными, словно выточенными, ногами, обутыми в модные замшевые туфли, взбежала на площадку второго этажа.
У самой двери ее ожидала Ярослава.
— О, Софи, дорогая, сегодня у меня не вечер, а приключенческий фильм! — запыхавшись, выпалила Эмма. — Как хорошо, что ты пришла! Сейчас мне особенно необходима твоя моральная поддержка. Альфред еще не появлялся?
— Как видишь, — коротко ответила Ярослава.
— Ты сегодня не в духе, милая?
— Прости, я устала, — пожаловалась Ярослава. — Никогда еще не было так много работы. Одна надежда — отдохнуть у тебя.
Эмма усадила Ярославу в гостиной и, быстро сварив кофе, принесла на подносе дымящийся ароматный напиток в маленьких керамических чашках.
— В мой дом пришла беда, — помрачнела Эмма. — Ты даже не догадываешься какая. На мою голову пала ужасная тень подозрения. И следовательно, на тех людей, которые со мной дружат.
— Что случилось? — насторожилась Ярослава.
— Я только что из гестапо. Арестован Гельмут. Гестапо обвиняет его в том, будто он был связан с красными. Ты можешь в это поверить?
— Гельмут? — с удивлением переспросила Ярослава. — Какая нелепость!
— Разумеется, нелепость! — Пухлые щеки ее заколыхались, она стала отчаянно жестикулировать. Это бывало всегда, когда Эмма пыталась скрыть правду. — Это мой-то Гельмут — подпольщик! Ты же сама видела, как я, бывало, прикрикну на него — и он готов заползти под кровать. Но — удивляйся или нет — он арестован. И теперь гестапо может заподозрить всех — и тебя, и Альфреда…
— Меня это не пугает, — заверила ее Ярослава. — Я всегда остаюсь верной своим привязанностям. И с какой стати из-за Гельмута должны страдать честные люди?
Эмма отставила недопитую чашку кофе, прошлась по комнате. Ярославу всегда раздражало, что во время ходьбы коленки у Эммы трутся друг о друга и чулки издают при этом неприятный чиркающий звук. «Обдумывает, как себя вести дальше», — предположила Ярослава.