Ким прислонился к оконному стеклу и, увидев свое отражение, ужаснулся: подбородок, губы, вся нижняя часть лица были рассечены, сильно вспухли, а на правой щеке красовался огромный синяк. Да, этот Глеб постарался, и разукрашенной физиономии теперь не спрячешь ни от Жердева, ни от ребят своего взвода. Предчувствие неминуемых вопросов повергло Кима в уныние. Он сник и растерялся. «А еще отцу два раза, надо же, два раза повторил, что не подведу», — с горькой укоризной подумал Ким.
Трамвай катил быстро, — видимо, вагоновожатая торопилась поскорее закончить этот последний рейс. И все же, когда Ким выскочил на конечной остановке, он понял, что опоздает в лагерь на целых два с половиной часа. Он ошалело помчался по той самой полевой дороге, по которой шагал совсем недавно, направляясь в город.
В штабном домике, где находился дежурный, Ким сразу увидел Жердева. Командир взвода был не на шутку встревожен отсутствием Макухина и поэтому не уходил спать.
Ким в растерянности переминался с ноги на ногу, не зная, кому рапортовать — Жердеву или дежурному, но Жердев кивнул в сторону дежурного, и запыхавшийся, ненавидевший сейчас самого себя Ким выпалил:
— Товарищ старший лейтенант… курсант Макухин… прибыл… из городского отпуска!
— С опозданием на три часа, — чеканя, добавил Жердев, вставая. От его высоченной худой фигуры на стену падала длинная причудливая тень.
— Виноват… товарищ младший лейтенант… не рассчитал… — едва слышно проговорил Ким.
— Детский лепет, — сурово подытожил Жердев. — Детский лепет, курсант Макухин! Вы и в высшей математике как рыба в воде, а здесь, — он постучал костлявым пальцем по циферблату часов, — здесь простейшая арифметика требуется, не более. — Он всмотрелся в Кима, поджав губы. — А изуродованное лицо? Тоже не рассчитали?
— Спешил… налетел на дерево, — попытался объяснить Ким.
— Небось хватанули стаканчик? — с усмешкой осведомился дежурный.
— Что вы! — Усмешка дежурного вдруг вызвала в Киме озлобление, и он осмелел. — К вашему сведению, товарищ старший лейтенант, — уже почти спокойно сказал Ким, — я водки еще и в рот не брал, ни разу в жизни.
— Басни Ивана Андреевича Крылова, — хохотнул дежурный. — Шпарит по школьной программе.
— Я правду говорю! — с обидой воскликнул Ким. Его оскорбила несправедливость дежурного. — Только после выпуска, на вечеринке, рюмку кагора… Первый раз…
— Нам сейчас, курсант Макухин, ваше подробное жизнеописание ни к чему, — жестко прервал его Жердев. — Может, вы и впрямь святым числились, с иконы в наш грешный мир сошли. А только все это уже история. Сейчас же мы видим, что почти святой курсант Макухин грубо нарушил дисциплину. И не известно, чем занимался в городском отпуске.