Проснулся Норль от холода. На улице сыпал мелкий снежок. Лаег потянулся и вылез из-под одеяла — его тоже пробирала дрожь. На Эленару сложили все теплые вещи, и та пока спала. А где же Марвик? Пошел прогуляться?
Лаег наломал досок и опять зажег костер. Проснулась Эленара. Марвик не появился даже к концу завтрака. Передав маленького сына жене, Норль вышел из сарая.
На припорошенной снегом земле еще были заметны отпечатки детских ног. Мужчина последовал по ним. Следы привели в заброшенную часовню, покружили по ней и вывели обратно. У проезжей дороги следы обрывались, и на другой стороне их не было. Утром кто-то проезжал по дороге, и даже не единожды…
Обдумывая, что сказать Эленаре, Райсен вернулся в часовню. На стенах некогда находились фрески, но они потемнели, а расписной потолок часовни был покрыт копотью — наверно, тут жгли костер какие-то не слишком религиозные путники. Когда-то Норль обязательно внимательно рассмотрел бы все изображения, ведь именно интерес к древней истории этих краев некогда заставил его отправиться на север, но в последнее время исследовательский пыл стал угасать, уступив место повседневным заботам. Правда, искры этого интереса еще теплились.
Норль подошел к первой попавшейся на глаза фреске и всмотрелся в нее. На полукруглом сероватом или серебристом прежде фоне, как на полукруге луны, встающей из-за горизонта, была изображена темная женская фигура, воздевшая руки. Почему-то она напомнила Норлю воздетые к небу темные ветви деревьев без листьев на таком же сером фоне из его видения. Внезапно все стало нереальным, как во снах.
«Марвик! Марвик! Где же ты?!»
Он даже не был в состоянии понять — голос ли это Эленары или его мысли.
«Марвик! Марвик!»
Когда Райсен, отойдя от короткого транса, вернулся в сарай, Эленара, сжавшись, сидела на одеялах.
«Она все поняла, — подумал Норль. — Ее сына украли, правда, совершенно непонятно, кто и зачем».
Но в его душе теперь теплилась какая-то неясная надежда. Мужчина нацепил ремень с мечом и кинжалом. Лаег удивленно смотрел на него.
— Доставай свой нож, — хмуро улыбнулся Райсен. — Тебе придется быть защитником, пока я не вернусь.
Лаег безмолвно подчинился. Он надел теплую куртку, укрыл одеялами Эленару с ребенком и, выудив откуда-то из-под груды вещей тот самый нож, который и ознаменовал начало этой истории, присел на корточки у дверей сарая.
— Меня может не быть несколько дней, — сказал «племяннику» Райсен. — Позаботься о них.
Тот кивнул, и Норль вышел в дверной проем.
Он двинулся прямо по целине через поля, что-то навязчиво билось серебристой жилкой в мозгу, — Норлю казалось, что он видит тропинку, которая ведет в нужном направлении, хотя, конечно, никакой тропинки не было.