— Гуси?
— Да, гуси. Мой брат рассказывал мне об этом, когда я была еще маленькой девочкой.
— Но я знаю, что котиков бьют дубинками, — настаивал я.
— А я думаю, что для крыши отлично подойдет и трава, — ответила Мод.
Ее слова только подзадоривали меня, хотя она к этому не стремилась. Не мог же я в ее глазах показать себя трусом!
— Вперед! — вскричал я, гребя одним веслом и направляя лодку носом к берегу.
Выйдя на песок, я храбро пошел на долгогривого секача, окруженного своими женами. Я был вооружен дубинкой, какой пользуются матросы, чтобы добивать раненных охотниками котиков. Она имела всего полтора фута в длину, и в своем невежестве я не знал, что на берегу применяют совсем другие дубинки, длиной в четыре или пять футов. Самки уползали с моего пути, и расстояние между мной и самцом все уменьшалось. Он сердито привстал на своих ластах. Между нами оставалось всего двенадцать футов. Я продолжал идти вперед, ожидая, что вот-вот он повернется и обратится в бегство.
И вдруг у меня мелькнула ужасная мысль: «Что, если он не побежит?» Ну что же, тогда я хвачу его дубинкой, — последовал ответ. В своем страхе я забыл, что моя цель — убить зверя, а не спугнуть его. Но в эту минуту он фыркнул, заворчал и бросился ко мне. Глаза его сверкали, пасть была широко разинута, зубы угрожающе блестели. Откровенно признаюсь, что в бегство обратился не он, а я. Он бежал за мной неуклюже, но быстро. Зверь был в двух шагах за мной, когда я вскочил в лодку, и впился зубами в весло, которым я отталкивался от берега. Крепкое дерево раскололось, как яичная скорлупа. Мы были изумлены. Секундой позже он нырнул, ухватился зубами за киль лодки и сильно потряс ее.
— Ай! — вскрикнула Мод. — Лучше вернемся.
Я покачал головой.
— То, что делали другие, могу сделать и я. А я знаю, что охотники бьют котиков дубинками. Но только секачей я думаю оставить в покое.
— Я тоже думаю, что это будет лучше, — сказала она.
— Только не говорите «пожалуйста, пожалуйста!», — с некоторой досадой в голосе произнес я.
Она ничего не ответила, и я понял, что она обиделась.
— Простите меня, — сказал или, вернее, прокричал я, стараясь не быть заглушенным ревом лежбища. — Если вы будете настаивать, мы можем вернуться, но, по правде говоря, я хотел бы остаться.
— Но только не говорите: «Вот что значит брать с собой женщину», — сказала она.
Она кокетливо улыбнулась мне, и я понял, что она меня простила.
Проплыв несколько сот футов, чтобы привести в порядок свои нервы, я снова вышел на берег.
— Будьте осторожны, — бросила мне вслед Мод.
Я кивнул ей и предпринял фланговую атаку на ближайший гарем. Все шло хорошо, пока я не ранил одну самку. Она зафыркала и попыталась уползти. Я погнался и нанес ей второй удар, но попал не в голову, а в плечо.