— Лодка номер четыре! — воскликнул Уфти-Уфти, острые глаза которого успели разглядеть номер в тот короткий миг, когда лодка поднялась из пены.
Это была лодка Гендерсона, а с ним погибли Холиок и Виллиамс. Гибель их была несомненна, но лодка оставалась на волнах, и Вольф Ларсен сделал еще одну смелую попытку завладеть ею. Я спустился на палубу и услыхал, как Горнер и Керфут тщетно протестовали против этого намерения.
— Пусть этот шторм дует из самого ада — я не позволю ему отнять у меня лодку! — кричал капитан, и хотя мы все приблизили к нему головы, чтобы лучше слышать, его голос долетал до нас еле-еле, словно из неизмеримой дали.
— Мистер ван Вейден! — крикнул он мне, и сквозь общий шум эти слова донеслись до меня, как тихий шепот. — Станьте у кливера вместе с Джонсоном и Уфти! Остальные — на грот! Живо, а то я отправлю вас в лучший мир! Поняли?
Он энергично взялся за руль, и когда нос «Призрака» начал поворачивать, охотникам ничего не оставалось, как постараться исполнить его опасное распоряжение. Насколько велика была эта опасность, я понял лишь тогда, когда снова очутился под хлынувшей на палубу водой и забарахтался, спасая свою жизнь, у подножья грот-мачты. Пальцы мои оторвались от скобы, за которую я держался, меня отнесло к борту и смыло в море. Я не умел плавать, но, прежде чем я успел погрузиться, волна отбросила меня назад. Тут сильная рука схватила меня, и, когда «Призрак» окончательно освободился от воды, я увидел, что своей жизнью обязан Джонсону.
Он тревожно оглядывался кругом в поисках Келли, который за минуту до того шел по палубе, а теперь исчез.
Промахнувшись вторично, мы уже не могли повторять тот же маневр, так как нас отнесло вбок, и Вольф Ларсен решил попытаться подойти к лодке с другой стороны, что ему и удалось.
— Здорово! — крикнул мне в ухо Джонсон, когда мы благополучно проскочили сквозь угрожавший нам потоп, и я знал, что его похвала относится не столько к морскому искусству Вольфа Ларсена, сколько к самой шхуне.
Стемнело настолько, что лодки уже не было видно, но Вольф Ларсен правил, словно руководимый каким-то безошибочным инстинктом. Мы налетели на лодку и порядком помяли ее, подымая на борт.
Еще два часа продолжалась ужасная работа. Все мы — двое охотников, три матроса, Вольф Ларсен и я — брали рифы у кливера и грота. При этой уменьшенной парусности нашу палубу не так уж заливало водой, и «Призрак», точно пробка, прыгал и нырял среди волн.
Я с самого начала стер себе кожу на пальцах, и слезы боли все время катились у меня по щекам. Когда же все было сделано, я не выдержал и повалился на палубу в состоянии полного изнеможения.