В этот миг Лич и Джонсон взглянули в лица своим товарищам, столпившимся у борта шхуны. Приветствий не было — в глазах экипажа эти двое людей были уже мертвецами, и разделявшая их пропасть была рубежом между жизнью и смертью.
В следующий миг они были уже против кормы, где стояли Вольф Ларсен и я. Теперь мы спускались, а они взлетали вверх на гребне волны. Джонсон взглянул на меня, и я увидел его мрачное измученное лицо. Я махнул ему рукой, и он ответил мне на приветствие безнадежным жестом. Он как будто прощался со мной. Лич с прежней непримиримой ненавистью смотрел на Вольфа Ларсена.
Но вот они очутились за кормой. Их парус снова надулся ветром, который так накренил утлое суденышко, что оно чуть не перевернулось. Шапка белой пены обрушилась на него и разбилась мелкими брызгами. Потом полузатопленная лодка вынырнула опять, и в то время, как Лич вычерпывал воду, Джонсон с бледным и встревоженным лицом судорожно налег на рулевое весло.
Вольф Ларсен резко захохотал мне в ухо и перешел к наветренному борту. Я ожидал, что он даст приказ лечь в дрейф, но шхуна шла своим курсом, и капитан ничего не предпринимал. Луи невозмутимо стоял на руле, но матросы, собравшиеся на баке, тревожно озирались в нашу сторону. А «Призрак» уходил все дальше и дальше, лодка успела уже обратиться в маленькое пятнышко, когда раздался голос Вольфа Ларсена, скомандовавший поворот.
Мы легли в дрейф в двух милях к ветру от боровшейся с волнами скорлупки. Промысловые лодки не приспособлены ходить против ветра; при охоте они располагаются так, чтобы в случае сильного ветра можно было, уходя от него, добраться до шхуны. Но теперь, среди разгулявшейся стихии, у Лича и Джонсона не было иного убежища, кроме «Призрака», и они решительно вступили в борьбу с ветром. Это была трудная работа. Каждый миг их могло залить волнами. Бесконечное число раз мы видели, как лодка зарывалась в пенистые гребни. Ее вертело и отбрасывало назад, как пробку.
Джонсон был превосходный моряк и умел управляться на лодке не хуже, чем на шхуне. Через полтора часа они почти поравнялись с нами.
— Так вы передумали! — крикнул Вольф Ларсен так, чтобы его слышали люди в лодке. — Вы не прочь вернуться на борт, а? Ну что же, подходите!
— Руль на борт! — скомандовал он канаку Уфти-Уфти, который в это время успел сменить Луи.
Команда следовала за командой, и мы опять помчались по ветру. Когда шхуна снова запрыгала по волнам, Джонсон с величайшей опасностью повернул и перерезал наш кильватер в ста футах расстояния. Вольф Ларсен снова захохотал, в то же время рукой приглашая лодку следовать за нами. Очевидно, он собирался играть с ними. Я думал, что он хочет дать Личу и Джонсону суровый урок. Вместо побоев он подвергал их смертельной опасности, так как лодку могло каждую минуту залить волнами.