Вот такие гримасы судьбы — вчерашние и сегодняшние победители и побежденные поменялись местами, однако собрались вместе за обильно накрытым столом…
— Господин аббат, я узнал о вашем монастыре в последний момент перед началом обстрела и тотчас же приказал, чтоб ни один снаряд не упал на ваше здание. Надеюсь, все цело?
Аббат стал горячо благодарить немецкого офицера, которого в этот момент терзал жгучий стыд. Да как же сказать, что решающим фактором стал заветный ликер, который Люку еще не доводилось пробовать!
Настоятель словно прочитал терзавшие немца мысли и сам предложил осмотреть монастырь. Будто нарочно первым делом провел гостя в заветное хранилище, и в подвале Люк лишился дара речи — тысячи бутылок и десятки старых бочек заполняли прохладное помещение. Офицер сглотнул вставший в горле комок — жажда стала мучить нестерпимо.
— Не в этих ли бочках хранится знаменитый бенедиктинский ликер? — с самым наивным видом спросил Люк, немного оправившись от изумления.
— Разумеется, и чтобы показать нашу благодарность, я подарю каждому из ваших людей по бутылке этого чудесного напитка! — аббат говорил высокомерно, гордясь своим богатством.
Но моментально сник, посерел лицом и чуть ли не уселся на каменный пол, когда Люк стал горячо благодарить его от себя и от имени той тысячи ста немецких солдат, что находились в его подчинении.
Но слово не воробей — монастырский погреб был прилично опустошен, зато немецкие солдаты изрядно повеселели.
Таллин
— Мы этой войны не желали и не начинали, но враг вторгся на нашу территорию, вероломно нарушив пакт, который сам подписал, — генерал Лайдонер шепотом повторял строчки приказа, который должен был подписать. — Надлежит действовать инициативно и смело, выполняя всем нам известную задачу — каждому на своем фронте защищать свою землю, государство и народ…
Командующий эстонской армией остановился — он физически чувствовал, как стремительно уходит время. В груди скопилось безысходное напряжение, от которого колотило все тело. Возможно, предъяви Советы такой ультиматум первыми не Литве, а эстонцам, он бы не решился настаивать на сопротивлении, слишком велико неравенство в силах.
Но литовцы отказались впускать на свою территорию новые дивизии РККА и призвали народ к оружию. Что ж — честь принадлежит не только им — полчаса назад правительство в полном составе приняло решение сопротивляться с оружием в руках. Сейчас все зависит от немцев — в мозгу генерала словно набат звучали слова германского военного атташе: «Спасать стоит только того, кто сам готов сражаться».