— Да, мой фюрер! — Мюллер посмотрел на него взглядом старого умного пса — все он понял и просчитал, профи настоящий. Андрей осознал, что надо заканчивать разговор побыстрее — не с его опытом и настоящим возрастом с таким разговаривать. Он даже подумал, что «папаша» Мюллер сделал для себя намного больше выводов, чем он сам. Стреляный воробей! Вернее, волк, побывавший в капкане. Матерый такой волчище!
Дюнкерк
— Я думал, что этот кошмар никогда не кончится, капитан. У меня осталось всего двенадцать мотоциклистов. — Майер дрожащими от усталости пальцами вытащил из портсигара сигарету. Пехотный офицер, в почищенном мундире, предупредительно щелкнул зажигалкой.
Эсэсовец с наслаждением затянулся — табачный дым сразу перебил стоявшую во рту слащаво-тошнотворную смесь от вдыхаемой пыли, пороха и тлена сотен убитых солдат. Жуткая смесь, а ему пришлось дышать ею почти трое суток. А теперь все закончилось — мотопехота подошедшей второй дивизии сноровисто занимала позиции, маскируя противотанковые орудия, а его эскадрон, вернее, жалкие остатки, выводился в Дюнкерк, на отдых.
— Потери у вас большие, гауптштурмфюрер, но они того стоят! — сочувствующе произнес армеец, отводя взгляд чуть в сторону. — Зато теперь вся английская армия обречена на поражение. Порта у них нет, а на побережье наши танки раздавят упрямых «томми». Так что ваши парни не зря здесь полегли!
— Не зря! — согласился Майер, но слова прозвучали хрипло. Кровавая жатва до сих пор не отпускала его — скажи ему три недели назад, что будут такие потери в эскадроне, он не поверил бы даже в кошмарном сне. Но пехотинец прав — пусть почти исчез его эскадрон, зато вся английская армия угодила в такой капкан, из которого она не вырвется. А это победа, пусть и заплачено за нее дорого.
Гауптштурмфюрер поглядел в сторону — горстка солдат в изодранном обмундировании, в грязных окровавленных бинтах и с почерневшими от пыли и копоти лицами, отрешенно смолила сигареты. Есть из них никто не мог, только курили и пили воду.
Майер пошел к своим эсэсовцам — от усталости и его пошатывало. Но это война, она просто не может быть другой. Если не хочешь платить за победу, то будешь горше расплачиваться за поражение. Парням просто надо помыться, надеть чистое, поесть да поспать пару дней. Тогда они снова станут лихими вояками, с которыми любо-дорого воевать.
— Нас выводят на отдых. Три дня.
Хоть новость была приятной, но эсэсовцы не ощутили радости — настолько они отупели от усталости. Чем хороши немцы, так это дисциплиной — встали, завидев подходящего к ним офицера, сразу, хотя и с трудом. И сейчас шеренга ощутимо покачивалась.