— Дядя Бруно не наскучил вам своими летными историями времен Великой войны?
— Заворожил, может быть, но никак не наскучил, — ответил Питт. Ее глаза казались испуганными, несмотря на улыбку. Он пытался угадать, о чем она думает.
Тери покачала головой из стороны в сторону. Она продолжала смотреть на форму Питта и знаки отличия. Он не был похож на того мужчину, которого она любила на берегу. Этот был более обаятельный и утонченный:
— Ты можешь занять Дирка после обеда, дядя Бруно, но сейчас он мой.
Фон Тилль громко щелкнул каблуками и поклонился:
— Как пожелаешь, моя дорогая. Следующие полтора часа ты будешь нашим главнокомандующим.
Она повернулась к фон Тиллю:
— Это очень мило с твоей стороны, дядя. В таком случае слушайте мой первый приказ для вас обоих — отправляться к обеденному столу.
Тери потянула Питта в сторону террасы и повела его вниз по пологой лестнице, которая выходила на полукруглый балкон.
Вид был захватывающим. Далеко внизу в домах светились огни Лиминаса. А над морем ранние звезды начали робко зажигаться на черном бархатном небосклоне. Посередине балкона стоял стол, сервированный на троих. Огромный желтый шар с шестью свечами освещал все кругом, заливая стол мягким волшебным светом и превращая столовое серебро в золото.
Питт подвинул стул для Тери и прошептал ей на ухо:
— Тебе лучше быть осторожной. Ты знаешь, как я возбуждаюсь в романтической обстановке.
Она взглянула на него и ее глаза улыбнулись.
— Почему ты считаешь, что это я так задумала?
Прежде чем Питт смог ответить, вошел фон Тилль вместе с огромной собакой и щелкнул пальцами. Тотчас появилась молоденькая девушка в традиционном греческом наряде и подала закуску из различных видов сыра, оливок и огурцов. Следующим был куриный суп, приправленный лимоном и яичными желтками. Затем главное блюдо: печеные устрицы с луком и рублеными орехами. Фон Тилль откупорил вино Рестина, прекрасное старое греческое вино. Его резкий запах напомнил Питту скипидар. После того как служанка убрала тарелки, она принесла поднос с фруктами и затем разлила кофе, заваренный по-турецки; молотые зерна остались в осадке на дне чашки
Питт допил крепкий несладкий кофе и дотронулся коленом до Тери. Он ожидал увидеть девичью улыбку, но вместо этого она взглянула на него испуганными глазами. Казалось, что она пыталась что-то сказать ему.
— Итак, майор, — сказал фон Тилль, — надеюсь, вам понравилась наша скромная трапеза.
— Да, спасибо, — отозвался Питт. — Все было великолепно.
Фон Тилль через стол посмотрел в упор на Тери. Его лицо было непроницаемым, а голос ледяным: