Поддерживаемая под руку русоволосой девушкой, к ним подошла Володина мама.
— Спасибо вам всем, что помогли Володю похоронить, — сказала она, обращаясь к мужчинам.
Действительно, деньги на похороны выделили оба ведомства: и МУР, и Генпрокуратура.
— Эх, за что благодарите, Елизавета Никитишна? — у Славы заходили желваки. — Если бы мы ему жизнь помогли сохранить, тогда было бы за что спасибо говорить. — Грязнов бросил окурок, ожесточенно втоптал его в мокрую землю.
— Что ж поделаешь, — тихо ответила Володина мама. — Работа у вас такая. Я вас прошу к нам домой заехать помянуть Володю, — обратилась она к мужчинам. — Всех-то нам не принять, квартирка крохотная. Но вас, Константин Дмитриевич, и вас, Александр Борисович, и вас, конечно, Вячеслав Иванович, Володя очень любил и почитал. Еще я Димочку Чирткова позвала, он мне очень помогал в хлопотах этих печальных. И Володя с ним дружил. Так что, если вы можете, если не очень заняты, мне было бы приятно.
— Конечно, сможем, — брякнул за всех Турецкий, с болью глядя на эту маленькую женщину, сохранявшую удивительное достоинство даже в такую тяжелую минуту.
Вскоре прощание было закончено, люди разместились в автобусах, машинах, и скорбный кортеж покинул кладбище.
В крохотной квартирке блочной пятиэтажки было действительно очень тесно, но чисто и уютно. Бесшумно сновали пожилые женщины, родственницы и соседки, расставляя на столе миски с кутьей, салатами, винегретами, тарелки с селедкой, стопки блинов — нехитрую поминальную снедь. После нескольких рюмок и множества теплых слов, сказанных в память Володи, Меркулов поднялся.
— Спасибо, Елизавета Никитишна, но мы должны откланяться — служба.
— Понимаю, — ответила женщина, провожая гостей.
— Как же вы сейчас одна будете? — с нежностью спросил женщину Грязнов.
— Я не одна, со мной Верочка поживет, — обняла она стоявшую рядом девушку. — Они ведь с Володенькой заявление уже в загс подали. Я так радовалась, думала, внуков дождусь. Теперь уже не дождусь… — не удержалась она от слез, вынимая из рукава черного платья свой безукоризненно белый платочек. Заплакала и Верочка.
Мужчины неловко топтались на месте, опустив глаза.
— Простите меня, — спохватилась Елизавета Никитична и вытерла слезы.
— Это вы нас простите, — глухо ответил Грязнов, — что сына вашего не уберегли. Но мы вас одну не оставим. И вас, Верочка. Будем навещать.
Они вышли на лестницу, молча направились вниз.
— Вот здесь все и произошло, — указал на площадку между вторым и третьим этажом Дима Чиртков.
Мужчины не сговариваясь остановились, словно еще раз прощаясь с Володей.