В армии и флоте националистов не было межпартийных дрязг и царила твердая дисциплина. Управление войсками и контроль над поведением военнослужащих были очень четкими. Франко знал не только испанскую историю, но и историю гражданской войны в России и извлекал уроки из поражения, постигшего наше Белое движение.
В разгаре войны каудильо нашел время встретиться с делегацией офицеров-белоэмигрантов, приехавших сражаться на его стороне. «
Я много думал о вашей борьбе, – сказал он им. –
Почему вы не победили?» Ответы эмигрантов об огромном численном перевесе красных и их вероломстве не устроили его. Он покачал головой: «
Нет, причина в другом. У вас в тылу не было порядка. У меня этого не будет». И действительно – белоэмигранты отмечали, что в тыловых городах националистической Испании не было видно фланирующих по улицам или праздно сидящих в ресторанах штабных офицеров, которыми в свое время кишел колчаковский и деникинский тыл.
Все офицеры националистических войск имели право находиться в тылу не более трех суток подряд, независимо от причин (свадьбы, рождения ребенка, болезни близких и др.), иначе их немедленно доставляли в военный трибунал. Ставка каудильо в Саламанке, а затем в Бургосе размещалась не в лучшем здании города, а в обыкновенном, с виду и не особенно большом двухэтажном доме. Посетителей ставки поражало малое количество штабных офицеров. Националисты шаг за шагом «испанизиро-вали» армию: численность марокканских войск и их роль в сражениях неуклонно снижались. К 1938 году на фронте и в тылу оставалось менее 40 000 арабских кавалеристов – менее десятой части всей армии. Состав итальянского корпуса был с согласия дуче наполовину разбавлен солдатами-испанцами.
(Заметим, что политика «испанизации» армии не мешала кау-дильо взять на службу наших белоэмигрантов. Им сразу разрешили вступить в Иностранный легион, причем не на общих основаниях, со званием не выше унтер-офицерского, а на льготных условиях – в лейтенантских званиях. При всем своем хваленом испанском великодержавии националисты уважили также просьбу белогвардейцев о русскоязычных пропагандистских передачах, которые вскоре зазвучали из Саламанки и Хаки.)
К 1938 году Франко располагал отлично функционирующей военной разведкой, которой умело руководил полковник Хосе Унгрия. Полковник был застигнут войной в штабе 1-й дивизии в Мадриде, но позже бежал к националистам. Его назначение на ответственнейший пост свидетельствовало об отсутствии у кау-дильо приписываемой ему мании преследования.
Унгрия и его штаб постоянно поддерживали контакты с разветвленной 30-тысячной фалангистской и монархической агентурой в неприятельском тылу и оперативно осмысливали полученную оттуда информацию. Благодаря разведке националисты получили тщательно законспирированных агентов во многих республиканских органах – войсковых и флотских штабах, интен-дантствах, муниципалитетах.