— Эх, Паша, Паша! Кто ж так тайны хранит. Горе ты мое! Я же специально сказал, чтобы ты со мной согласился. Посмеялись бы, на том бы и весь интерес к этому закончился. Настоящая секретность там, где о секретности ни слова не слышно. Эх ты, конспиратор с крыльями!
"Вот ведь… Ишь ты! Как это оказывается неприятно, чувствовать себя круглой идиоткой. Прав аксакал, только что можно было все к шутке свести. А теперь придется этих добровольных помощников вместе с Люлькой "в обойму вставлять". Ну, Михалыч! Хотя такого "старого моржа" в ОКБ по любому желательно иметь. Так чта… дарагие расияне…".
— Ну и жук же ты, Михалыч! Вернул мне, считай поровну счет. Но у меня есть решение этого уравнения. Раз вы с Мариной, все равно, уже частично в курсе дела, значит вам надо выдать официальный допуск с подпиской о неразглашении. Будете в проекте участвовать? Михалыча главным слесарем-наладчиком оформим, а вас Марина, инженером-технологом, чтоб к документации поближе. Ну как? Хотите узнать откуда у этой идеи ноги растут? Тогда пишите обязательство. А не напишете, мучайтесь гаданием на кофейной гуще!
— Хэх! Ну и завернул, стратег! А ежели я сам шпиен, что тогда?
— Был бы ты шпион, уже давно бы в мое предложение зубами бы вцепился, а тебя еще уговаривать, как десятиклассницу надо. Простите Марина. Это я образно говоря…
- "Образно говоря", Хм. И кто тут из нас двоих жук? А, Маринке-то зачем эту бумагу подписывать?
— Дядя Савва! Мне ведь тоже интересно. Расскажите, Павел. Мы же, правда, никому не расскажем.
— Ладно уж. Вам обоим, как… первопроходцам, стоявшим у истоков, так и быть, расскажу. Обещаете допуск подписать?
— Да согласны! Не томи уже, бюрократ военный! Говори, и чай прихлебывать не забывай, а то остынет.
— Ну, слушайте. В 20-х годах в международном научном мире шла дискуссия о путях развития авиации. Сами знаете, какие тогда были самолеты. Полотно, дерево, рояльная проволока, и чуть-чуть стали и алюминия. Но часть научных гениев все же заглядывала подальше. Искали перспективы. Куда работать, и на что нацеливаться, в плане совершенствования, в беспредельные дали инженерной фантазии.
— Гляди, Марин, прямо как деткам сказку рассказывает. Не скучно с ним будет, а?
— Дядя Савва! Вы опять?! Дайте послушать!
— Михалыч, не бузи! А то, вместо расширенной, выдам вам сокращенную версию.
— Молчу, молчу.
— Вообще-то идеи таких двигателей еще Кузьминский в конце XIX в начале XX веков высказывал, но тогда это никого не заинтересовало в России. А вот в середине 20-х у нас в стране стала складываться довольно сильная научная школа Стечкин, Брилинг, Уваров. В общем началось дело, публикации пошли. Расчеты появились, опыты стали проводить. Вроде бы даже опережать заграницу стали. И тут бац! В конце двадцатых, и в начале тридцатых и у французов и у англичан и даже у итальянцев появились прототипы стендовых макетов таких вот двигателей. А недавно я узнал, что уже и в Германии их строят и даже на самолеты ставят. А у нас тишина, если что-то и делают, то в глубокой тайне. Про успехи ни гу-гу. Оно и правильно, светить такое раньше времени нельзя. Но вот, новая информация такова, что скоро у фашистов в Италии и Германии появятся уже реактивные самолеты. А вот мы, из-за нервной обстановки в отечественных институтах, похоже начинаем отставать. Инициативы групп энтузиастов и отдельных самородков у нас все больше на нет сходят, боится народ свою голову высовывать. Никому под раздачу попасть не хочется. А откуда у меня эти сведения, рассказывать вам я права не имею, так что в этом придется вам верить мне на слово…