Судя по тому, что дэпээсовская "пятнашка" сразу села на хвост с включенной "люстрой", и Вова, и его машина уже находились в розыске. Три Процента решил рискнуть и оторваться, благо три с лишним литра объема двигателя и двести двадцать лошадей под капотом давали такой шанс, но гаишный водитель оказался мастером, и оторваться не получилось. Под колеса летели километры трассы, Вова прекрасно понимал, что за ближайшим поворотом его может ожидать шипастая лента, перегородившая дорогу или поставленный поперек грузовик. Поэтому, как только представилась возможность, свернул на узкую грунтовку, ведущую вглубь дремучего леса.
"Мерседес ломается, но продолжает ездить". Пользуясь народной мудростью, Три Процента в дорогущий ремонт старой тачки вкладываться не спешил, душила та же жаба. Ездит пока, и пусть ездит. Но именно на этой лесной дорожке, которая становилась все хуже и уже, кончилось терпение изделия немецкого автопрома. В глубине механических потрохов мерседеса что-то скрежетнуло и машина встала намертво. Выпускник факультета механизации сразу понял, что без эвакуатора тачку с места уже не сдвинуть и припустил по лесу бегом.
Менты поначалу рванулись за ним, но быстро отстали, вдвоем ловить человека в этих зарослях – дохлый номер. К тому же, если ездили гаишники быстро, то с бегом у них все обстояло иначе, да и патрульную машину надолго оставлять было нельзя. А вот Вова отсутствие преследователей заметил только когда упал. Поднимаясь, Три Процента покрыл неудачно подвернувшийся корень и еще более неудачно подвернувшихся гаишников матом, сорвал с шеи, чуть не задушивший его галстук, как мог, очистил с костюма грязь, повесил на запястье туго набитую баксами борсетку и замер. А куда, собственно, идти? Он заблудился и абсолютно не представлял, где находится. Попытка сориентироваться по солнцу провалилась, и Вова побрел куда глаза глядят, надеясь, что от трассы он далеко убежать не мог да и места здесь обжитые.
— Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом, — пробормотал Три Процента.
Избушка, стоявшая на краю небольшой полянки, осталась глуха к его просьбам, так как ни курьих ножек, ни других поворотных механизмов в ее конструкции не наблюдалось. А в остальном – натуральное жилище Бабы-Яги. Потемневшие от времени, непонятно как еще держащиеся бревна, заросшая мхом крыша, единственная дверь, к счастью, обращенная в сторону полянки, и полное отсутствие окон. Не хватало только черного кота, ворона, запаха человечины из печной трубы и самой хозяйки.
Неприятное местечко. Но Вова уже страдал от жажды и голода, поддельный "Ролекс" показывал десять минут восьмого, а на небе собирались неприятные темные тучи. Ночевать в лесу под дождем Три Процента, даже "на картошку" в студенческие годы не ездивший не собирался. Поэтому выбирать не приходилось и, перекрестившись на всякий случай, Вова двинулся к двери дома.