Обладатель баса оказался высоким крепким мужиком, лет тридцати. Привалившись спиной к стволу осины, он ножом счищал с шинели налипшую грязь.
— До наших километра два всего. Днем не пройти, а ночью можно попробовать. Там низинка есть.
— А на немцев в твоей низинке не нарвемся.
— Не. Она болотистая, окоп не вырыть. А немцы сухие места любят. Там разрыв метров двести-двести пятьдесят. По одному, на брюхе проползем.
— А мины? — поинтересовался Акимов.
— Да какие там мины!
Разведчик махнул рукой с ножом, с лезвия сорвался комок грязи. На том и порешили. Лучше бы идти под утро, когда у немцев самый сон, но после наступления темноты вытерпели едва ли часа три, холод и голод гнали вперед.
— Я иду первым. Метров триста можно пройти, — инструктировал красноармейцев бас, — дальше – ползком. Фриц ракету пустил – замри, не дыши. Ракета погасла – еще две минуты лежишь, не двигаешься.
Акимов решил идти последним. Санке, Лопухову и Белокопыто, следовательно, выпадало идти в хвосте, что увеличивало шанс нарваться. Вове этот момент сильно не нравился, но отрываться от своих тоже было страшновато. К тому же был еще один нюанс – первым могло достаться от своих, окруженцев вполне могли принять за немецкую разведку.
— Пошли!
Далеко не все окруженцы обладали навыками бесшумного передвижения по то и дело чавкающей грязи. Шумновато получалось. Вова шел третьим с конца, перед ним Санька, за ним – Белокопыто, сержант замыкающим. Темное, шевелящееся пятно впереди – единственный ориентир.
— Ложись, — прошелестело по колонне.
Три Процента передал команду идущим позади, и опустился на мокрую, пожухлую траву. Теперь пришлось ориентироваться только на сопение ползущего впереди Белокопыто. Вскоре под руками появилась вода, начали попадаться кочки. Счет времени был потерян, казалось, что Вова ползет так уже часа два, как минимум. Все мысли и желания исчезли, в голове стучало только одно: доползти, доползти, доползти…
Пш-ш-ш-ш! Лопухов замер, сердцу, испуганно ухнув, провалилось куда-то в живот и там бухало, как паровой молот. Свет от ракеты проникал даже сквозь закрытые веки. Казалось, что она предательски освещает низинку целую вечность, и уже никогда не погаснет. Погасла. Опять вокруг сомкнулась тьма безлунной ночи. Невольно сжавшийся в ожидании очереди из МГ Вова немного расслабился, но, помня о предупреждении, двинуться вперед не рискнул.
— Ты чего тут развалился?
Волочивший за собой длинную винтовку Санька, едва не ткнулся в подошвы лопуховских сапог.
— Давай быстрее, пока не отстали.
Вова засопел и наддал, стараясь догнать уползших вперед. Тр-р-р-р! Три Процента в ужасе ткнулся лицом в мокрую, холодную кочку, ожидая пули в спину и проклиная горб сидора на спине. Не иначе он и выдал! Но отстучавший короткую очередь немецкий пулемет, продолжением не огорчил. Видимо, пулеметчику что-то почудилось в другом месте. Или скучно ему, гаду, стало, развлечься решил, сволочь!