По такому случаю решено было организовать небольшой фуршет. Лобби-бар на первом этаже Аскет Холла был заполнен, хотя официально никого не приглашали. Певцы, актеры, творческая интеллигенция, серьезные люди большой политики и спорта, крупные бизнесмены – равнодушных не было. Влад Бренди, Исраэль Кейф, Симеон Дрочев, Юлий Павриди, Феликс Баблищев, Бен Кумар. Отдадим должное: к спиртному богема не притрагивалась, ожидая Моржового. Только виновник торжества переживал из-за невозможности выпить-закусить. Композитор походил если не на бомжа, то на человека, у которого не все в порядке: был не брит, носил брюки не по размеру, в общем, смахивал на Рода Стюарта. От Вилли несло как из мусорного бака, поэтому, дабы никого не смущать, ему предоставили отдельный столик. С опаскою взирая на истеблишмент, он ожидал вождя мирового аскетизма. Шикарные женщины и импозантные мужчины весело общались друг с другом – шла настоящая коктейльная вечеринка, а на одиноко сидящего в углу Манилоу никто не обращал внимания. Но его это не коробило, он твердо знал: если бы песня не пришлась ко двору, за стол не посадили бы.
Дрочевские церберы получили строгий приказ Маслоу: «Пока не выступит с торжественным словом Клим, выпивать и закусывать нельзя!» Охранники усердствовали – нарушителей ожидала страшная кара. Только рука несчастного тянулась к снеди, надзиратель (надпись на бейджике старшего цербера) свистел, и группа бугаев избивала провинившегося до потери пульса. Тело жертвы демонстративно возилось по полу, чтобы остальным неповадно было. В томительном ожидании прошло около трех часов, нервы гостей не выдерживали. Набравшись смелости, Владимир Ильич позвонил в секретариат Клима. «Вы с ума сошли? Клим Елисеевич в подмосковном санатории, его нельзя беспокоить!» Настойчивый Ильич все же добился, простите за тавтологию, аудиоаудиенции вождя. На вопрос, что делать с собравшимися, лидер ответил: «Пусть жрут!» Улыбающийся Членин вернулся к толпе, одобрительно махнув рукой. Церберы опустили автоматы, и народ ринулся к яствам. Изголодавшиеся гости радостно набивали животы, интересуясь, по какому поводу банкет. А Вилли подумал: «Хорошо, что не пришлось еще выслушивать речи, лучше уж закусить как следует».
Творческая активность пропагандистского характера продолжала нарастать. Политбюро не успело утвердить гимн, а в приемной уже нарисовался известный куплетист-шоумен Николай Мандурин, который без расшаркиваний попросил личной встречи с вождем. Днем ранее из штата Мэн с вручения очередной премии в области шоу-бизнеса вернулся Микки Гэ’ндон. Других представителей аскетского руководства в Аскет Холле не было, поэтому вопрос «что делать?» был адресован ему. На подобные вопросы Гэ’ндон не любил отвечать с детства и сразу дал добро на пятиминутный прием у вождя. Куплетисту больше и не требовалось. Невысокий полноватый юморист от радости сжал кулачки и засеменил на пятый этаж в номер Моржового. Неизвестно, что там происходило (хотя обычно в это время вождь принимал ванну), но через четверть часа Мандурин вышел уверенной хозяйской походкой. Вальяжно подойдя к столу секретариата, он подчеркнуто официально заявил: «Господин Моржовый уполномочил меня на написание предвыборных куплетов», – и протянул клеркам свой райдер. То есть список необходимого для плодотворной работы. На исписанном мелким почерком листе стояла подпись Клима – это означало, что все требования юмориста придется воплощать в жизнь.