— Что вы имеете в виду?
Я не хотел напускать на себя таинственности, но чувствовал, что вынужден говорить загадками.
— Простите меня. Скоро все прояснится.
— Я боюсь только, что он многое преувеличил. Что его реакции гротескны. Наверное, не стоило ничего говорить… Последнее время он был еще более странным, чем обычно. Может быть, Камилла просто сбежала — к подружке какой-нибудь за городом… У нее друзья и тут, и там… и в деревне… Может быть, не стоит раздувать это дело…
Я допил бокал и налил еще половину.
— Поздновато уже. Соображаю с трудом. Конни ни на минуту не умолкал. Как маньяк. Он-то уверен — что-то произошло.
— Временами я больше беспокоюсь за него, чем за нее. — Эти слова могли прозвучать, как постыдное признание, но я понял, что она имеет в виду. — Нам давно следовало бы развестись. Еще когда Камилла была маленькой. Ему такая жизнь оказалась не под силу. Камилла вела себя довольно… живо. Конни рассказывал?
— Намекал.
— Было трудно. Мы были молодые, неопытные… Я подумала, что нам будет лучше вдали от города… если мы на время станем самими собой… Я решила, что у Камиллы аллергия, поэтому уговорила Конни взять долгий отпуск, и мы сняли дом в деревне… Чудесный домик, построенный несколько веков назад. Время как будто замерло… В округе ни души… Сад… — Воспоминания озарили лицо Аниты теплой улыбкой, она пригубила виски. На щеках играл румянец, она умолкла, дав мне возможность увидеть перед собой идиллию, которую я уже четко представлял себе, выслушав другое описание, но предпочел умолчать об этом. — Камилле было так хорошо… Если есть на свете счастье, то это было оно… Правда, Конни пришлось несладко… Он не мог просто расслабиться и наслаждаться жизнью… Ему обязательно надо всему дать определение… Но я… Никогда в жизни я не чувствовала себя такой свободной…
— Свободной?
— Да. Свободной. От требований. От ожиданий. От необходимости быть правильной. Мне кажется, в глубине души он чувствовал то же самое, но испугался… ему стало слишком много этой близости и свободы… Не знаю. Он говорил об этом?
— Что-то упоминал, — ответил я. — Но точно не скажу… — Я даже не моргнул, глядя ей в глаза. Перед ней был честный, искренний человек, умеющий слушать. Я и вправду слушал — когда Анита описывала то, что было раем для нее и адом для мужа. Она описывала все то, о чем говорил Конни, но иными словами и с иными акцентами. В одном они, впрочем, были согласны — тем летом произошло нечто, разлучившее их.
— Правда, тогда я ничего не понимала, — сказала Анита. — Прошло много времени, прежде чем он заговорил… и сказал, что то лето было ужасным… что я его бросила… А я и сейчас не понимаю. Как — бросила? Мы занимались любовью круглые сутки, повсюду. Разве не странно?