— Всегда так с молодыми влюбленными, — ответил я.
— Чертовски сложно, — подхватил Конни. — Он примчится, мучимый ревностью и сожалениями, — и все испортит.
— Ревностью? — переспросил я. — Это еще почему?
— Когда все это случилось, я спал. Анита привела его сюда и показала снимки.
— И он приревновал?
— Дело вот в чем, — Конни снова запустил интервью с Камиллой, сделанное четыре дня назад, где она отвечала на вопрос, может ли остаться в горах. «Да, конечно», — произносит она, и очень внимательный зритель замечает, как ее взгляд скользит в сторону и чья-то рука опускается на плечо Камиллы. Обладателя руки не видно в кадре, но судя по всему, рука мужская. — Этого оказалось достаточно, — продолжил Конни. — Он сел в машину и тут же отправился в путь. Если бы я не спал, то остановил бы его.
— Остановил? — удивился я. — Как?
Конни молчал.
— Как можно остановить двадцатилетнего ревнивца?
Об этом Конни не подумал.
— Черт, — выругался он. — Я совсем ничего не соображаю.
— Давно уже.
Конни чувствовал себя виноватым. Мы еще не знали, как разрешится ситуация, но Конни предчувствовал недоброе и подозревал, что произойдет беда по его вине: «Если бы не то, если бы не это…» В конце концов он, разумеется, выдал:
— Если бы ты не заставил меня проглотить эту чертову синюю штуку…
— То сейчас ты лежал бы на больничной койке.
— Черт! — Конни ударил по компьютеру с такой силой, что тот отъехал в сторону. — Они бы продолжали до тех пор, пока… пока не стали бы формальной, холодной, мертвой организацией, как и все остальные… Такие группы всегда принимают форму, которая в конце концов пожирает содержание… «Секонд-хэнд для третьего мира» — с ними произошло то же самое…
— Что ж, значит, это опыт, который должно приобрести каждое поколение.
— Но нельзя навязывать этот опыт, — возразил Конни.
— Все равно он придет.
— Он приедет! Со скоростью сто восемьдесят километров в час по щебенке!
— Ты склонен преувеличивать собственное значение, — сказал я.
— Чушь. — В какой-то момент в его голосе послышалось отчаяние еще большее, чем накануне.
— Мы не знаем, что в головах у этих людей, — сказал я. — Они иначе относятся к полиции. Может быть, им и дела нет.
— Нет дела до стукача в деревне? Есть, будь уверен.
— Тогда ему пора уехать.
— Он и уедет, — ответил Конни. — Если только «лабильному» и «антисоциальному» не взбредет в голову использовать одно из своих четырех зарегистрированных орудий.
— Если ты так думаешь… Если ты действительно так думаешь, то этот отчет произвел на тебя именно то действие, которого хотел добиться автор.