Работали быстро, орудуя ножами, кровь текла рекой. Шестеро дежуривших в центре управления умерли за считаные секунды. Обшарив все помещения и больше никого не обнаружив, бойцы принялись стаскивать трупы в одну из комнат.
– Молчун, приступай! – распорядился Ферро.
– Уже! – откликнулся механик, подсаживаясь за одно из рабочих мест перед терминалом. – Отключаю системы внутренней связи! Можете идти к основному зданию!
Поместье погрузилось в информационный вакуум. Снаружи оно было сейчас отрезано спутником легионеров, который гасил любые вызовы, включая частные передатчики, а изнутри Молчун отключал все системы, которые могли бы помешать его друзьям оставаться как можно дольше незамеченными.
А Джим Ферро и остальные уже приступили к выполнению самой трудной работы – зачистке поместья. Первыми полегли двое охранников, дежуривших у главного входа в огромный дом. Дальше всё пошло по когда-то отработанной схеме. В дверях оставался один из команды, сегодня эта роль выпала доку. Остальные планомерно продвигались по зданию. Благо ночь и все спали, «Семь гномов» вершили свой суд.
Да, убивать спящего и безоружного чести мало. Но если подумать, что каждый из тех, кого сейчас резали бойцы, содействовал профессору Лиману, на руках которого была кровь сотен жизней, убийства оправдывались. По крайней мере, на данный момент.
Профессора взяли на втором этаже, в его спальне. Этот человек даже не сопротивлялся, когда его практически голого притащили в бункер и привязали к стулу. Пока за профессором приглядывал Молчун, заодно продолжая работать с электроникой, команда продолжала свою работу. Механик, ориентируясь по камерам слежения, направлял бойцов в ту или иную сторону, сообщая, где находятся охрана и обслуживающий персонал. Внезапно пришло сообщение от Феди Секатора, который проверял полуподвальные помещения, где располагались лаборатории.
– Молчун!
– На связи.
– Здесь дети.
Вот так. Эти два слова буквально выбили из колеи Молчуна. Он быстро переключился на камеры в том помещении, где был Фёдор. В углу помещения сгрудились два десятка подростков лет десяти. Все они были в салатового цвета больничных робах, у всех на руках массивные браслеты.
– Не трогай их! – завопил Молчун, обращаясь к Федору, а сам, вскочив, метнул уничтожающий взгляд на привязанного к стулу профессора. – Не трогай их, Федя, не надо.
На пару минут наступила тишина, Молчун смотрел на монитор.
– Оставь их там, запри пока, – механик рухнул в кресло, будто силы его покинули.
– Хорошо, – откликнулся Секатор. – Здесь всё чисто, только вот эти дети.