- Так кто ж ты таков? - прервал раздумья голос, пристально разглядывающего его подпоручика.
- Денис Сомов, - ответил парень, подражая поручику. - Потомственный инженер, призывник Губкинского Районного Военкомата в чине рядового.
Офицер молча переваривал услышанное, нервно теребя себя за щегольские усики.
- Слушай, подпоручик, - обратился к нему Денис, - честно говоря, я нихрена не помню, что со мной произошло, и как я сюда попал. Я бы даже сказал, вообще нифига почти не помню свое прошлое. Ты не будешь против, если я задам несколько вопросов, которые, возможно, покажутся тебе странными?
- Наверное, ты родом не из наших мест, ибо говоришь много странных слов, хоть и понятных по смыслу, - задумчиво проговорил подпоручик Василий и кивнул. - Ну, задавай свои вопросы.
Денис сделал глубокий вдох, будто собирался опорожнить полный стакан водки, и задал первый вопрос:
- О какой императрице, поссорившейся с Европой, ты только что говорил?
- Окстись, Дионис! - отпрянул от него подпоручик. - Это сколько ж надо выпить, чтобы запамятовать ту, кто правит нами волею Божьей?! Нешто ты не помнишь имя Императрицы Российской Ольги?!
- Мда, - пробормотал Денис. - Ты, Василий, просто не сталкивался с соцсоревнованиями, а то, может, и собственное имя забыл бы.
- С кем не сталкивался?
- С соцсоревнованием, - повторил парень. - Только не спрашивай сейчас, что это такое. Я тебе потом как-нить объясню. Скажи лучше, какой сейчас год?
- Мда, - покачал головой Василий, - видать, лихое это дело, енти соц... соц...
- Не поминай лихо, - прервал его Денис. - Так какой год-то?
- Так знамо какой, семь тысяч двести двадцать первый.
- Фигасе! - присвистнул ошарашенный попаданец.
- Господин поручик, - обратился подошедший солдат. - Каша готова, извольте отобедать.
- Пойдем, Дионис, - позвал Василий, поднимаясь. - Не знаю, к какому кушанью ты привык, но у нас еда хоть и простая солдатская, да зато сытная.
Денис с аппетитом уплел миску пшенной каши, в которой попадались приличные кусочки сала. Правда, запивать пришлось пустым кипятком в прикуску с горбушкой ржаного хлеба. Поблагодарив за еду, он направился к тому месту, где на ветке сохли носки, думая поразмышлять в тени кустов об увиденоом и услышанном, а если удастся, то и вздремнуть.
Однако, подождав, пока солдаты и мужики ополоснут в ручье посуду, подпоручик поднял всех в путь. Хоть и собирался он задержаться для расспросов странного человека Диониса, но поддался Гришкиным уговорам перенести это дело на вечер.