С человеком, кем бы он ни был, мне не хотелось встречаться, и я попытался обойти хижину, но наткнулся на маленькую плантацию, засаженную банановыми деревьями и каким-то злаком. Если я попытаюсь ее пересечь, меня наверняка заметят, понял я и вернулся назад. Прячась за деревьями, я несколько минут наблюдал за хижиной. Чего мне не хватало, так это бинокля.
Пока я выяснял, какой отшельник завел хозяйство в дебрях джунглей и чего можно от него ожидать, хозяин хижины преспокойно наблюдал за мной из-за деревьев. Он окликнул меня, я вздрогнул, повернулся, как танк, вместе со стволом карабина. Невысокий босоногий человечек в шортах, вылинявшей рубахе и с вязанкой хвороста на плече бесстрашно шел ко мне, не обращая внимания на мой карабин, направленный в его сторону. Я опомнился только тогда, когда индеец подошел ко мне и протянул руку.
Он был почти на голову ниже меня, сухощав, тонконог, говорил, как и я, на плохом испанском, но, собственно, серьезных и длинных разговоров нам вести не пришлось. Я представился ему русским путешественником, а он – индейцем Эрасмо, живущим здесь с женой и двумя детьми в счастливом одиночестве. Бродяги вроде меня появляются здесь не чаще одного раза в два года, и потому гости не успели еще надоесть.
– Хочешь – поживи у меня, – сказал он.
– Послушай, Эрасмо, – сказал я, – ты знаешь, что такое вертолет?
– Нет, – без всякого желания узнать ответил он.
– Это такая большая железная бочка, которая летит над деревьями и страшно грохочет. Не пролетали ли над тобой такие?
Эрасмо отрицательно покачал головой:
– Не видел я никаких бочек. Откуда им тут взяться? Джунгли…
Он подвел меня к своему дому, больше напоминающему старый сарай, и я увидел его жену, этакую обезьянку, замотанную с головой в цветную тряпку. Она не проявила ко мне никакого интереса и, не разгибаясь, пошла с деревянной миской в хижину.
Может быть, мне удастся что-нибудь узнать у него про кокаиновые плантации, подумал я, всерьез принимая предложение Эрасмо пожить у него.
У него – означало рядом с хижиной, куда с трудом вмещалось семейство отшельника. Я поставил палатку во дворике, который не был огорожен ни забором, ни даже изгородью-плетенкой и плавно переходил в джунгли. Женщина-обезьянка тотчас поставила перед палаткой большое деревянное блюдо с рисовыми лепешками и бананами.
С восходом солнца следующего дня мы с Эрасмо пошли на край плантации.
– Отсюда, – показал он рукой на ближайшее дерево, а потом махнул в сторону джунглей, – и туда.
И протянул мне совершенно ржавый и тупой топор. Я снял с себя майку, поставил ноги пошире и с сильным замахом вогнал топор в ствол дерева. Вытаскивал я его оттуда намного дольше.