– Что я еще хочу тебе сказать перед тем, как ты пойдешь на волю, динозавр? – Картавый вытащил платок, вытер им лоб и шею. – Это уже касается Валери, точнее, наших с ней отношений. Чтобы ты там, на воле, – он показал пальцем вверх, – не тешил себя иллюзиями насчет ее любви к тебе, с радостью сообщаю тебе…
Он вдруг резко встал с табурета, тронул рукой пуговицу на рубашке, будто хотел ее расстегнуть, покачнулся, медленно сел и, судорожно выкинув вперед руку с пистолетом, выстрелил в меня. Пуля угодила в жестяной плафон, я увидел, как он закачался под потолком, и, не ожидая второго выстрела, я мешком повалился на пол.
Картавый, словно мое искаженное отражение, рухнул с табурета, сильно ударившись головой о бетонный пол, попытался приподняться на слабеющих руках, но пол, словно магнит булавку, притянул его к себе.
Что у него агония, я понял слишком поздно, кинулся к нему, приподнял его голову, положил себе на колено.
– Говори! – крикнул я. – Что ты хотел сообщить мне с радостью?! Говори!!
Он еще хватал губами воздух, но его живой глаз уже закатывался под веко, а на лице проступила страшная бледность. Он еще раз дернулся, его пальцы смяли мою майку на груди, и он затих. Я встал, и Картавый, съехав с моих колен, прилип щекой к полу, глядя на меня стеклянным глазом.
Я поднял пистолет, сунул его за пояс, обошел труп, стараясь не смотреть на стеклянный глаз, и быстро пошел к двери. Мой рюкзак лежал под столом, я вытащил его оттуда, даже не проверив содержимое, оттянул засов и медленно приоткрыл дверь.
Было уже совершенно темно, и я ничего не видел, кроме звезд на небе, призрачного абриса виллы, освещенного прожекторами, да черных силуэтов карликовых пальм на его фоне.
Не знаю, зачем я оглянулся. Картавый смотрел на меня стеклянным глазом, и мне показалось, что он даже подмигнул мне.
Я прикрыл дверь, подошел к трупу и сделал то, о чем впоследствии вспоминал с содроганием: выковырил этот поганый глаз пальцем, а когда стеклянный шарик покатился по полу, поймал его и сунул в карман брюк.
Силы мои были на исходе, и я едва дотащил тело до ямы. Вдобавок, перетаскивая его через бордюр, чуть было не упал вниз вместе с трупом. В моей жизни не было более омерзительного занятия.
Тело шумно упало в воду, вызвав оживление тварей, сидевших в яме. Чувствуя, что меня неудержимо тошнит, я побежал к выходу и только на свежем воздухе пришел в себя. «Неужели это конец? – думал я. – Неужели я никогда больше не увижу его? Неужели?..»