В последний день апреля 1937 года проект праздничного приказа принесли на подпись командующему Киевским военным округом командарму 1 ранга Якиру. Приказ стандартный: под руководством великого Сталина вперед к победе коммунизма! Якир все это прочитал, Сталина вычеркнул и отдал бумагу перепечатывать. «Красная звезда» (4 февраля 1989 г. и 14 августа 1996 г.) восхищается Якировым поступком: вот он, борец против культа личности! Вот она, смелость! Вот она, храбрость!
Я лично в этом поступке храбрости не вижу. Если Якир считал, что Сталина слишком возвеличивают, то он, как член ЦК, должен был об этом сказать на февральско-мартовском Пленуме. По крайней мере должен был оказаться в числе осторожных противников террора, таких как Хрущев и Шкирятов. Но Якир требовал крови. Якир на том пленуме проявил большую кровожадность, чем Сталин.
Если Якир считает себя противником Сталина, то надо против Сталина бороться. Бороться можно открыто — выступить с оружием в руках, поднять войска и украинских мужиков. Или можно бороться тайно — подготовить заговор и свернуть шею товарищу Сталину. На открытое выступление против Сталина Якир не пошел. Если он состоял в заговоре, то своим поступком сгубил все дело.
Поступок Якира не просто глупость, но нечто большее.
Якир — член ЦК, и у него какие-то свои политические комбинации. Хочешь заниматься политикой — занимайся, но не подставляй других. Своими действиями Якир поставил под удар начальника штаба — ведь это он за подготовку приказа отвечает. Начальник штаба — человек военный, и большая политика ему, может быть, не нужна. Но за якировский кукиш в кармане начальник штаба должен отвечать. Зачем это ему?
Хорошо Якиру. Сам-то он — Якир, сам-то он — член ЦК, и вольно ему делать все, что нравится. Но начальник штаба не имеет такого положения, такого влияния и такой власти. А Якир, не спрашивая мнения начальника штаба, делает его соучастником политической акции, соучастником выступления, пусть и мелкого, против высшего политического руководства страны.
Якир играет свои политические игры, но тянет за собой и девочку-машинистку, не спрашивая ее согласия. Если кто-то узнает о случившемся, то ее ведь тоже заберут куда следует. А на хрена, скажите мне, ей, молодой и красивой, в эти дела впутываться?
Начальник штаба, получив приказ обратно и увидев, что в нем вычеркнуто, просто обязан был доложить куда следует: вот, товарищи, мой текст, а вот правка товарища Якира, Я тут ни при чем. Я в эти игры не играю. Это он правил.
А товарищи из 00, то есть из Особого отдела, обязаны доложить об этом в вышестоящие инстанции. Просто ради спасения своей шкуры. Весьма скоро эта информация должна дойти до товарища Сталина. Тот, кто ее придержит, голову потеряет. Начальник штаба и все остальные были обязаны докладывать о случившемся по всем каналам: а вдруг это провокация? А вдруг это товарищ Сталин через своего дружка и собутыльника члена ЦК Якира просто бдительность проверяет: доложат или нет?