На занятия в МГУ Лейк являлся тихий и вменяемый, а вечером начиналось то же самое: пьянка и мордобой с неприличным шовинистическим оттенком. Его вызвали на ковер и начали дрючить. Сказали — родителям напишем. Наш студент начал бы жевать сопли и тормозить, а этот занял очень четкую позицию: а при чем тут родители? Я совершеннолетний! Тогда шеф взял с него обещание… Только не смейтесь. Ну чего вы уже смеетесь?.. Он взял с Лейка клятвенное обещание, что тот не будет пить каждый день. А будет пить раза два в неделю.
Заканчивается семестр, Лейк уезжает в США. Что с ним там произошло, вскрылось потом. Он, оказывается, уже в Мидлберри-колледже учился „по военке“, а продолжил обучение в Форте Чихуахуа. Кто забыл — это школа военной разведки с упором на лингвистику. И в девяносто девятом приехал обратно в Россию как аспирант. В Воронеж.
И вот это чистая правда — я знаю ее от людей, которые вели дело Лейка: чувак реально полюбил Россию. И реально полюбил бухать. И реально полюбил разгульную жизнь, которая в Америке была ему то ли не по карману, то ли не по социальному статусу. Напоминаю, что у него совершенно наша морда, подходящая скорее не горожанину, а такому фольклорному черту из села Кукуево: молодой, но сильно продвинутый не в ту сторону механизатор. Трактор у него уже отобрали, и теперь он вовсе свободен.
В Воронеже мистер Лейк дико квасит и тусит. Что такое Воронеж на тот момент — это почти миллионник, и там есть несколько ночных клубов. У чувака на квартире образуется притон. Девочки меняются каждый вечер. Поскольку здоровье у Лейка по молодости железное, он еще и в аспирантуре Воронежского университета что-то делает. Хотя бы пару раз в неделю появляется.
И наконец на выходе из ночного клуба его тупо принимают менты — потому что рожа русская. Для профилактики. И находят в кармане у чувака коробок. Его сажают в КПЗ, он всех посылает и уходит в глухой отказ, но тут время предъявлять документы. А у него американский паспорт. Менты, естественно, информируют местное УФСБ. Те сначала не особо чешутся: в Воронеже иностранными студентами никого не удивить. Там был один мексиканец, Педро, местная знаменитость, он едва приехал, его сначала полгода каждый день трясли как лицо кавказской национальности. „Лицо кавказской национальности“ — первые слова, которые он выучил по-русски. Вторые полгода он был звездой и лучшим другом воронежской ментуры, потому что с ним уже познакомился весь личный состав.
Ну, задержали какого-то американца, и фиг бы с ним. Но, как положено, отправляют запрос в Москву. А он все сидит, потому что коробок — это уже свинство, ладно бы косяк… Из Москвы просят: вы там чуток притормозите, пока мы мистера Лейка пробьем по своим каналам. Пробивают. И в полном обалдении видят, что чувак — дипломированный специалист, офицер резерва, военный разведчик, мало того, он дознаватель!