К тому моменту разговор свернул на нехарактерную для здешней публики «шпионскую» тему. Может, потому, что компания уже согрелась до состояния «палец покажи — и все ржут», когда самое время для идиотских баек. А ловля иностранных разведчиков часто оборачивается форменным идиотизмом — то своих же поймают, то раздолбают в процессе казенное имущество на такую сумму, что любой диверсант обзавидуется.
У Миши перед глазами встала картинка: солдат с пулеметом, бегущий за «Вектрой», — и он подавил желание нервно отряхнуться.
Общий вывод был: не умеем мы этого, плохо у нас получается. Иногда получается хотя бы смешно, и на том спасибо.
Ага, смешно, подумал Миша. Я лично прямо обхохотался!
А замечательный мужик принял стакан, принял другой и заявил:
— А вот не соглашусь. Все мы умеем. Просто если шпиона взяли тихо и ничего по ходу дела не разломали, это не значит, что мы такие хорошие. Это шпион хороший! Сидит на попе ровно, не светится попусту, не палится, и пришли за ним только потому, что раскололи нашу падлу, которая у него была на подсосе. А если погоня, драка, пальба, и вдруг у тебя в руках целый резидент — это не мы такие плохие, это он лажанулся!
Подождал секунду, посмотрел, как ему кивают, снова налил и сказал:
— В моем личном хит-параде первое место держит американец Лейк. Не слыхали? Он так полюбил Россию, что вместо шпионажа занялся тут алкоголизмом!
Оглядел всех победоносно и удивился: что, правда не слыхали? Ну, ребята, это была история!
«…В девяностые годы у нас орудовал „Консорциум американских колледжей“. Эта штука объединяла полсотни университетов. Студенты оплачивали годовое обучение — и ехали сюда: Иркутск, Ярославль, Воронеж, Москва. Наши, соответственно, туда. И вот появляется такой Джефф Лейк. А Мидлберри-колледж в Вермонте, откуда он прибыл, — это по-нашему иняз, и Лейк по-русски говорит уже без акцента. Плюс фантастический талант к языкам — через полгода у него было несколько региональных акцентов, на выбор. Компанейский парень, симпатяга, роскошное чувство юмора и, обратите внимание, совершенно рязанская физиономия.
Отучился он в Воронеже, а с января девяносто седьмого приехал в Москву. Жили американские студенты в ДСВ[13] — знаете, да?.. Поскольку деньги у них водились, Лейк с приятелем каждый вечер покупали курицу и бутылку водки. Съевши курицу и выпив бутылку на двоих, они шли в ближайшую палатку и брали еще две. Упивались до полного счастья. А ребята были заводные, с огоньком, так сказать, — и они отправлялись куролесить. Главное, их самих ни по роже, ни по разговору за американцев не примешь, поэтому сначала как-то все сходило с рук. Но через месяц-другой накопилось столько материала, что в московском представительстве „Консорциума американских колледжей“ занервничали. Потому что когда американцы в Москве идут и бьют кому-то морду… Ладно бы русским — они били морду хачам! И это каждый вечер, как по расписанию, семь дней в неделю, а по выходным — в удвоенном размере! Дорвались ребята, умученные толерантностью, до настоящей свободы.