Все поднялись, осушили свои кубки и сели каждый на свое место. Один только мессир Жак де Хелли остался стоять.
— Мы слушаем, — произнес граф Невэрский, поставив локти на спинку стула и упершись подбородком в крепко сжатые кулаки.
— Сеньоры, как я уже сказал вам, я обходил дозором наш лагерь, как вдруг где-то на востоке услышал идущие с неба голоса, и то не были голоса людей. Обернувшись на крики, я увидел, так же, как и все мои люди, огромную звезду, на которую неслись пять маленьких; с той стороны, где разыгралась эта странная битва, и донеслись до нас крики, а донесло их до наших ушей чудное дуновение, которое, достигнув границ лагеря, как бы растаяло, словно ему не было нужды проникать вглубь, ибо бог, послав с ним грозное предзнаменование, предназначал его лишь нам одним. Перед этой огромной звездой все время проходили какие-то тени, очертаниями похоже на вооруженных людей, тени все сгущались, пока наконец совсем не погасили звезду, а вместе с ней потухли две маленькие — ее враги; другие три соединились, образовав треугольник, и эта символическая фигура сияла до утра. Мы шли, каждый во власти увиденного чуда, пытаясь найти ему хоть какую-то разгадку, и тут, когда мы проходили по лощине, отделявшей гору от стены города, мы услышали голос, — на сей раз это был человеческий голос, — он несся с холма и, пролетев над нашими головами, затухал в городе. Тотчас же ему ответил другой голос, с крепостного вала. Они переговаривались некоторое время, а мы, вперив глаза в темноту, пытались разглядеть человека, говорившего на чужом наречии посреди нашего лагеря. Наконец мы заметили, как тень, будто облако, скользнула вдоль холма; мы бросились к ней и разглядели в нескольких шагах от себя вполне реального человека из плоти и крови. Солдаты, увидев на нем белые одежды, решили было, что это призрак в белом саване, но я-то узнал бурнус арабского всадника и кинулся в погоню. Вы, сеньоры, конечно, знаете моего коня Тадмора: он арабской породы, которая уступает только породе Аль Боралка. Так вот, в несколько прыжков лошадь незнакомца оторвалась от Тадмора и оставила его так далеко позади, как Тадмор оставил бы ваших коней. Поскольку владеет такими лошадьми лишь Баязет, то я утверждаю, что тот всадник — не кто иной, как один из его генералов, которому он одолжил это бесценное животное; а скорее всего, сеньоры, то был ангел-губитель, Антихрист, сам Базаак.
Сир Жак сел, воцарилось долгое молчание: он говорил с таким жаром, что убедил всех. У некоторых из молодых рыцарей еще играла на губах усмешка, но умудренные опытом бойцы — коннетабль, сир де Куси, маршал де Бусико, мессир Жан Венский — сурово нахмурили брови, и видно было по их лицам: они так же, как и мессир Жак де Хелли, полагают, что армию подстерегает большая беда.