Хотя на улице всходило солнце, на чердаке было по-прежнему темно. В стене виднелось только одно круглое окно, закрытое деревянными ставнями. Сквозь щели пробивался утренний свет, но его было слишком мало, чтобы осветить огромный пустой чердак.
Как только они переступили порог, виконт облегченно вздохнул и канул в темноту. Сигмон задержался у входа. Он обвел взглядом новое пристанище и убедился, что им ничего не грозит, — судя по толстому слою пыли на полу, тут редко кто бывал. Вдоль стен громоздилась рухлядь: рассыпавшиеся от старости комоды, изъеденные жучком шкафы, тюки со старыми вещами, обломки вешалок и прочий хлам, что обычно копится на чердаках десятилетиями.
Скрипнула дверь, и тан шарахнулся в сторону, хватаясь за меч. Он был готов сразить любого, кто сунет любопытный нос на чердак, но это оказался всего лишь Виуд. Лавочник, опасливо косясь на меч, прикрыл дверь и подошел к тану, прижимая руки к груди.
— Где вы были? — прошипел ла Тойя. — Надеюсь, вы не разговаривали с родней?
— Нет, — помотал головой лавочник. — Они не Должны ничего знать.
— Но почему вы задержались?
Лавочник ухмыльнулся и вытащил из-за пазухи большую краюху хлеба. Он ловко разломил ее на Две части и протянул одну из них Сигмону.
— Возьмите, — сказал он. — Это вкусно.
Сигмон принял хлеб — подсохший, вчерашний — и только тогда понял, насколько голоден. Едва различимый запах подгоревшей корочки сводил с ума, и тан едва не впился зубами в черствую горбушку, казавшуюся сейчас самым лучшим пирогом. Лавочник, нисколько не стесняясь, с довольным урчанием принялся за свою долю. Тан сглотнул слюну и отвернулся.
— Риго, — позвал он. — Риго! У нас есть еда. Где вы?
На чердаке царила темнота, но солнце светило все ярче, и сквозь щели в кровле пробивался рассеянный свет. Оглядевшись, тан увидел виконта — тот забился в самый дальний угол и сидел на полу.
Сигмон направился к новому знакомому, собираясь поделиться с ним едой, но лавочник ухватил его за рукав.
— Постойте, — прошептал он, торопливо прожевывая последние куски. — Подождите, тан.
— Что случилось?
— Не подходите к нему.
— Что за глупости! Я не собираюсь в одиночку есть хлеб, когда мой друг голоден.
— Господин Сигмон! — Лавочник придвинулся к тану и засопел прямо в ухо. — Виконта надо убить.
— Вы что, Виуд, с ума сошли? У вас, верно, от воздуха свободы помутилось в голове.
— Господин Сигмон, неужели вы не видите — это упырь!
— Виуд!
— Это вампир! Судите сами: едва взошло солнце, он забился в самый темный угол. Он бледен, боится солнечного света и ходит бесшумно, как привидение. Смотрите, он засыпает! Давайте набросимся на него и прикончим, пока он спит.