— Какой еще мобильник? — спросил Кирза нервно. — Ты наливай, наливай уже, что ее в ладонях греть?
Но Заточка понял, что я имею в виду, и, пока я наливал, описал артефакт. Это, сказал он, такой сморщенный комок, серый, шершавый, пронизанный тонкими дырочками-каналами.
Выпив, Стопка принялся глубокомысленно рассуждать, что «мозг» на самом деле и есть самый настоящий мозг кровососа.
— …Но не простого, а только крупного, матерого. Зрелого, скажем. Такой мутант нужен, чтоб десяток сталкеров сожрал. Так вот, если он попадает в «электру» и лежит там с недельку, его мозги превращаются в эту штуку. Дальше нужно тушу вытянуть из «электры», скорлупку вскрыть, и вот он, орешек.
— Брехня это! — возразил Кирза. — Я сам кровососа как-то завалил да нарочно в «электру» сунул, а к лапе веревку привязал. Ну, чтобы потом вытянуть за веревку. Нет у него в черепушке ничего такого, грязь одна.
— Это у тебя там грязь! — заспорил Стопка. — Врешь ты все! Врешь и не синеешь! Как это ты мог кровососа завалить, да еще матерого? Ты и матерого таракана не сможешь…
— Ты на себя глянь, мутант! — Кирза стал подниматься во весь свой немаленький рост, но медленно, чтобы у Стопки было время пойти на попятный.
Однако тот не хотел униматься — сипел что-то угрожающее и выпячивал грудь, глядя на Кирзу снизу вверх. Я отодвинулся, чтобы без помех наблюдать за этой парой клоунов. В моей голове сложилась веселая картинка: Стопка с Кирзой бродят по Зоне, мочат кровососов и суют их в «электры», потом снимают урожай и извлекают из черепух дохлых мутантов билетики с надписью: «Без выигрыша».
— Хорош трепаться! — Заточка хлопнул ладонью по ящику, служившему нам столом, и выпивохи заткнулись. На самом деле им только и нужен был повод, чтобы угомониться.
— Допиваем, и по нарам, — распорядился Заточка. — С утра идем к Коровникам.
* * *
Поутру Стопка с Кирзой долго о чем-то шушукались, шарили по карманам, потом направились к стойке, за которой зевал Ушлый, и взяли бутылку. Потом еще некоторое время спорили, кто ее понесет. Не доверяли, значит, друг другу. Пить Заточка запретил, и Стопка, гулко стуча себя в грудь, заявил, что если на дело — то они ни капли, а вот пока меня будут ждать за воротами Коровников, то без лекарства от скуки не обойтись. Заточка промолчал. Грозные взгляды, которые он бросал на двух этих рыцарей бутылки и огурца, романтиков Зоны, не шли ни в какое сравнение с тем, как он пялился на меня. Еще бы — ему предстояло вручить мне дорогущий артефакт, а парням вроде Заточки отдавать свое добро невмоготу. Они от этого даже заболеть могут. И пока шагали к Коровникам, он действительно болел душой, что было хорошо заметно по кислой роже, и на меня то и дело косился.